Карл Саган - Наука в поисках Бога

Именно с такого отношения к окружающей действительности мы все начинаем в детстве. Все мы растем в стране великанов, где мы, дети, поначалу очень малы, а взрослые очень велики. А потом, постепенно, проходя этап за этапом, мы вырастаем и вливаемся в ряды взрослых. Но где-то глубоко внутри сохраняется частица детства, которая никуда не исчезла и не повзрослела. Она просто есть. В годы становления мы на непосредственном, абсолютно неопровержимом опыте постигаем, что в мире есть гораздо более крупные, старшие, мудрые и могущественные существа, чем мы. И мы связаны с ними самыми сильными эмоциональными узами. И им случаетсяв том числе на нас сердиться, и тогда нам приходится как-то разбираться с этим гневом. А еще они велят нам делать то, что нам, возможно, делать не хочется, и приходится завоевывать их расположение, извиняться, совершать определенный набор действий. Какова вероятность, что, повзрослев, мы полностью абстрагируемся от этого опыта? Не вероятнее ли, что некая часть нас по-прежнему придерживается испытаннойдетской практики взаимодействия с родителями и другими взрослыми? Не прослеживается ли тут связь с молитвой в частности и религиозной веройв общем?

Собственно, именно этот скандальный взгляд высказывал Зигмунд Фрейд в «Тотеме и табу» ( Totem and Taboo), «Будущем одной иллюзии» ( The Future of an Illusion) и других знаменитых работах первых десятилетий XX в ..По мнению Фрейда, «Бог, в сущности своей, не что иное, как возвеличенный отец» [22] Фрейд З. Тотем и табу. — М.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2015. . Да, положим, Фрейд жил в Вене конца XIX в., где господствовала крайне патриархальная иудейско-христианская традиция, поэтому и образ бога у него был крайне патриархальным. Так что, возможно, его выводы применимы не ко всем религиям и не к любому обществу, итем не менее легко понять, насколько эти религии и общества допускали в отношении себя гипотезу Фрейда.

Если еще конкретнее, взгляд этот заключается в том, что мы начинаем с представления о родителях как о всемогущих и всеведущих и вырабатываем определенную модель взаимодействия с ними (разной степени психической уравновешенности, в зависимости от характера детско-родительских отношений), а затем мы взрослеем и по мере взросления осознаем, что родители несовершенны.В общем-то, никто не совершенен. И в глубине души мы испытываем сильное разочарование. Некая часть нашего сознания уже втянута в иерархию зависимости и подчинения, и вступать на зыбкую почву самостоятельности ей не хочется. Среди множества доводов, которые приводятся в пользу военной организации и других жестких иерархических структур, естьи отсутствие необходимости принимать самостоятельные решения. Оно дает ощущение спокойствия. И вот, согласно Фрейду, мы переносим на космос собственные эмоциональные установки. С тем, что это многое объясняет о религии, можно соглашаться или не соглашаться, но задуматься об этом, я считаю, полезно. Как писал Ф. М. Достоевский в «Братьях Карамазовых» [23] Здесь и далее цитируется по: Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы. — М.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2017. , «нет заботы беспрерывнееи мучительнее для человека, как, оставшись свободным, сыскатьпоскорее того, перед кем поклониться».

А теперь я хотел бы затронуть смежную тему — воздействие молекул на эмоции и восприятие. Под молекулами я подразумеваю просто химические вещества — природного происхождения или синтезированные в лабораторных условиях. Всем нам, разумеется, известно, что эти молекулы влияют на поведение. Представителям любой части света доводилось пробовать вещества вроде этанола, под воздействием которых меняется и поведение, и мироощущение, и восприятие действительности. Мы знаем и о транквилизаторах, которые делают то же самое. А теперь рассмотрим некий конкретный пример — маниакально-депрессивный синдром. Это ужасная болезнь, человек попеременно впадает в две крайности, и мне сложно судить, какая хуже: в первой он погружается в пучину депрессивного отчаяния, во второй — пребывает в крайнем возбуждении, в котором возможным кажется все, вплоть до того, что многие страдающие этим синдромом склонны в маниакальной стадии воображать себя богом. И это, конечно, снижает дееспособность. Дееспособность снижается в обеих крайних фазах, а промежуток между ними довольно короток — как у маятника, который медленнее движется на подъеме и быстрее пролетает середину. Эта болезнь встречается в любой культуре, но до недавнего времени лекарства от нее не было. Однако лет двадцать–тридцать назад появилось вещество, которое значительно снижает маниакально-депрессивный синдром у многих пациентов, при условии тщательного расчета дозировки. Те, кто принимает это вещество в контролируемых дозах (многие из них), возвращаются к адекватному функционированию. Жизнь нормализуется, и для них это великое благо. Что это за вещество? Литий, в виде солей. Литий — это химический элемент, третий из простых веществ после водорода и гелия. Поразительно, что такое элементарное вещество способно оказать такое мощное воздействие на часть населения земли, причем не только на поведение. Если поговорить с бывшими больными, точнее со страдающими маниакально-депрессивным синдромом, контролирующими болезнь с помощью регулярного приема лития, вы услышите истории просто невероятных преображений.

Кто возьмется утверждать в свете таких событий, что существуют человеческие эмоции, которые — хотя бы когда-нибудь — не будут коренным образом переосмыслены в рамках молекулярной биологии и архитектуры нейронных сетей? И в нашем обществе, и в других мы найдем огромное множество веществ, часто значительно отличающихся по химическим характеристикам, но обладающих сильным воздействием на настроение, эмоции и поведение. Не только этанол, но и кофеин, псилоцибиновыегрибы, амфетамины, тетрагидроканнабиноли другие каннабиноиды, диэтиламид лизергиновой кислоты, больше известный как ЛСД, барбитураты, хлорпромазин( торазин) … Список очень длинный.

Это наводит на определенные размышления: может быть, все человеческие эмоции в какой-то степени регулируются молекулами? Если введенная извне молекула способна менять поведение человека, может быть, и в самом организме найдется сравнимая молекула, воздействующая на поведение? В этой области намечаются заметные сдвиги — я говорю об энкефалинахи эндорфинах, белках, вырабатывающихся в мозге.

Роженицы во время схваток демонстрируют поразительную способность переносить боль, а ведь боль в процессе деторождения действительно зашкаливает. Однако в этом случае, как и во многих других травмирующих ситуациях, человеческий организм вырабатывает определенную молекулу, которая снижает нашу чувствительность к боли. У него есть на это веские и вполне понятные эволюционные причины. В коре головного мозга имеются особые рецепторы, с которыми связываются данные белки, и, как выясняется, опиаты, вводимые извне, обладают химическим сходством с определенным энкефалином, которыйвырабатывается в самом организме и участвует в подавлении боли. То есть очень похоже, что на каждую «внешнюю» молекулу, как-то воздействующую на человеческие эмоции, находится родственная «внутренняя» молекула, вырабатываемая естественным путем, и именно поэтому у нас в мозге имеются рецепторы, воспринимающие данную функциональную молекулярную группу.