Фритьоф Капра - Дао физики

"Там, где существует двойственность, как и раньше, один видит другого, восприемлет его запах и вкус... Однако там, где все обрело сущность своего собственного "я", кого и каким образом можно увидеть? Каким образом и чей запах можно ощутить? Каким образом и чей вкус?"

«Брихадараньяка Упанишада», 4, 5, 15.

Так выглядит полное осознание единства всего сущего. Оно достигается, как утверждают мистики, в таком состоянии сознания, когда индивидуальность растворяется в недифференцированной цельности, когда созерцатель выходит за рамки человеческих чувств, и представление о «вещах» остается позади. По словам Чжуан-цзы, «Исчезает моя связь с телом и его частями. Отбрасываются за ненадобностью мои органы чувств. Таким образом, покидая свою материальную оболочку и прощаясь со своим знанием, я сливаюсь с Великим Проникновением. Это я и называю: сидеть, забыв обо всем» [17, гл 6].

Безусловно, современная физика работает в совершенно иных рамках и не может настолько далеко углубиться в переживание единства всех вещей. Однако ее теория атома — большой шаг в сторону мировоззрения восточного мистицизма. Квантовая теория опровергла представления об объектах, обладающих фундаментальной независимостью друг от друга, ввела понятие «участник» вместо понятия «наблюдатель» и даже, возможно, потребует включить в свое описание мира человеческое сознание (об этом мы поговорим в главе 18). Она стала рассматривать Вселенную в качестве переплетающейся сети физических и психологических взаимоотношений, части которой могут быть определены только в терминах их связей с целым. Для того, чтобы кратко охарактеризовать мировоззрение атомной физики, наилучшим образом подходят слова тантрийского буддиста Ламы Ангарики Говинды:

«Буддист не верит в существование независимого или самостоятельного внешнего мира, динамические силы которого воздействуют на людей. Для него внешний мир и внутренний мир его души — единое целое, две стороны одной материи, в которой нити всех сил и всех явлений, всех форм сознания и их объектов сплетаются в неразделимую сеть бесконечных, взаимно обусловленных отношений» [31, 93].

Когда восточные мистики говорят о том, что они воспринимают все вещи и явления как проявление лежащей в основе целостности, это значит, что они считают все вещи одинаковыми. Признавая индивидуальность вещей, они, в то же время, сознают, что все отличия и контрасты относительны внутри всеобъемлющего единства. Поскольку в нашем обычном состоянии сознания очень сложно согласиться с тем, что все противоположное образует единое целое, это утверждение — одно из самых парадоксальных во всей восточной философии. Тем не менее, эта уверенность лежит в основе всего восточного мировоззрения.

Противоположности — это абстрактные понятия из области мышления, что обуславливает их относительный характер. Противопоставление возникает в тот самый момент, когда мы сосредотачиваем внимание на любом единичном понятии. Как говорит Лао-цзы, «когда все на свете признают прекрасное прекрасным, тогда существует и уродство: когда все на свете признают добродетель добром, тогда существует зло» [48, гл. 1]. Мистики покидают пределы мира интеллектуальных понятий, и благодаря этому создают относительность и полярное соотношение всех противоположностей. Они видят, что хорошее и плохое, удовольствие и боль, жизнь и смерть — не абсолютные категории, а только две стороны одной и той же действительности. Одна из высших целей человека в духовных традициях Востока — осознание того факта, что все противоположности полярны, а значит — едины. Кришна в «Бхагавадгите» советует: «Пребывай в вечной истине, вне земных противопоставлений!», и точно такой же совет получают буддисты. Так, Д. Т. Судзуки пишет: «Фундаментальное положение буддизма — необходимость выйти за пределы мира проти воположностей; мира, построенного интеллектуальными разграничениями и эмоциональными омрачениями, и осознать духовный мир неразличения, который предполагает достижение абсолютной точки зрения» [71, 18].

Абсолютная точка зрения, возможная в мире АЧИНТЬИ, или «не-мысли», в котором единство противоположностей становится очевидным и наглядным, играет исключительную роль во всем учении буддизма, как и во всех остальных мистических традициях. Как говорится в одном дзэнском стихотворении:

Представление о том, что все противоположности полярны — что свет и тьма, приобретение и потеря, добро и зло — лишь различные объекты одного и того же явления — определяет характер всего восточного образа жизни. Поскольку все противоположности связаны между собой, их борьба не может завершиться победой одной из них и будет лишь проявлением их взаимодействия. Поэтому на востоке добродетельным называют не того, кто ставит перед собой невыполнимую задачу бороться за добро и уничтожать зло; скорее, того, кто способен поддерживать динамическое равновесие между добром и злом.

Это понятие динамического равновесия играет ключевую роль в представлении восточных мистиков о единстве противоположностей. Это не неподвижное, постоянное равенство, а динамическое чередование двух крайностей. Наилучшее выражение это представление получило в символике архетипической пары противоположных начал: ИНЬ и ЯН. Китайские мыслители называли это единство, лежащее в основе ИНЬ и ЯН — Дао, и рассматривали его как процесс, приводящий к чередованию этих начал: «То, что позволяет явиться то мраку, то свету, и есть Дао» [86, 297].

Динамическое единство полярных противоположностей можно проиллюстрировать при помощи простого примера с движением по кругу и его проекцией на прямую. Представим, что по кругу движется шар. Его движение, будучи спроектировано на экран, приобретает характер колебания между двумя точками. Шар движется по окружности с постоянной скоростью, однако на проекции его скорость замедляется возле крайних точек, затем начинается в противоположном направлении, становится максимально быстрой в середине и вновь замедляется на краю, и этих кругов может быть бесконечно много. На такой проекции движение по кругу выглядит как колебания между двумя противоположными точками, однако само движение объединяет противоположности и происходит как бы без их участия. Этот образ динамического объединения противоположностей часто использовался китайскими мыслителями. Так, в уже приводившемся отрывке из «Чжуан-цзы» говорится (см. гл. 8): «То обстоятельство, что „это“ и „то“ перестают быть противоположными, — основное содержание Дао. Это обстоятельство служит центром круговорота бесконечных перемен». ( То есть инь и ян (как и все вещи) — это пределы, грани переходных процессов, на самом деле формы не имеющих. «Вещи» — это категории, выражающие ПРЕДЕЛЫ процессов, асимптотика, построенная нашим разумом; пределы, в реальности недостижимые, хотя и намечаемые. — А.Б.)