Кэтти О'Брайен - ТРАНСФОРМАЦИЯ АМЕРИКИ

Теперь я снова оказался на Аляске, в положении безработного, и сейчас я знал о том, что меня выслеживает как животное на охоте та организация, к которой когда-то я был косвенно причастен через свой бизнес. Последние две ночи я спал спокойно, и мысли о преследовании не одолевали меня. Помню, я утвердил наиболее правильный взгляд на эти вещи. Я не мог позволить страху стать какой-нибудь частью моего ежедневного мыслительного процесса.

Мы с Кэти использовали каждую возможность, чтобы найти жилье, которое мы могли бы считать своим домом. Наконец нашли квартиру в четырехквартирном доме, которая была недорогая, имела две спальни и отапливаемый гараж. Нам нужно было иметь отапливаемый гараж для трех моих любимых питомцев - трех енотов и двух собак. Ничего кроме телевизора, двух кроватей, стола и стульев не было из мебели в нашем доме. Это неудобство не обсуждалось, нам было достаточно.

После заселения в наше новое жилище в отдаленном сельском городке Чугиак мы старались выглядеть для окружающих как обычная семья, - записали Келли в большую государственную школу, познакомились с новыми соседями, играли в снежки. Для Кэти и Келли такая жизнь была непривычна и незнакома.

Скудные остатки наших средств таяли на глазах. На лечение астмы, которое было необходимо, чтобы сохранить жизнь Келли, требовалось более 400 долларов в месяц. Я подозревал, что причиной значительного ухудшения ее здоровья были две недели «в аду», которые она провела с Уэйном Коксом. Она рассказала мне в деталях об отвратительных сатанинских ритуалах, которым она и ее четырехлетний брат Иаков были подвергнуты. Я продал свою дорогую камеру Niton, оружие и некоторые личные предметы. Это были последние остававшиеся реальные активы, которые пришлось продать. Вырученные деньги направил на наше проживание в течение пяти месяцев, пока лечение Келли и обстоятельства заставляли нас жить на пособие.

В этот пятимесячный период, пока Келли была в школе, все силы и время я уделял депрограммированию Кэти. Как только Келли засыпала, после ужина и выполнения домашних заданий, мы возобновляли наши «сессии». Мы работали день и ночь, семь дней в неделю над процессом депрограммирования до трех часов утра, когда я уже начинал падать в обморок от усталости.

Формула депрограммирования была направлена на то, чтобы соединить в единое целое фрагментированную психику Кэти. Какие-то действия мне подсказывал мой предыдущий двадцатилетний опыт. Получить помощь по проведению основной терапии из признанных научных авторитетов я мог только от Коридона Хаммонда*. Основная сложность состояла в том, как контролировать постоянное состояние транса Кэти и вскрывать ее воспоминания.

Я знал, что если ФБР и ЦРУ смогут доказать, что для восстановления воспоминаний Кэти я использовал гипноз, ее показания в суде не будут иметь никакой ценности.

Я разработал свой собственный метод интенсивной гипнотерапии и научился управлять состояниями транса Кэти. Я мог бы рассматриваться психотерапевтами как «эксперт» в применении этого редкого клинического инструмента для восстановления памяти.

Большое внимание уделялось мной особым правилам этического проведения терапии. Эти правила я строго соблюдал, и Кэти поняла и решила, что для полного восстановления контроля над своим сознанием она должна полностью доверять мне и придерживаться режима терапии.

Я постоянно контролировал все внешние воздействия на Кэти, чтобы обеспечить ее физическую и психологическую безопасность.

Никакие воспоминания не озвучивались Кэти, пока не были записаны ею самой. Я задавал только вопросы, которые ориентировали и направляли Кэти в процессе возвращения памяти. Только вопросы «кто», «что», «когда» и «как». Даже если я знал какие-то ответы заранее, я не имел права их предлагать, чтобы не нарушить процесс и не создать новые барьеры между разными фрагментами ее личности.

Я добился, чтобы Кэти поняла, что произошедшее с ней случилось не по ее вине, но за то, что происходит здесь и сейчас, она становится ответственной. Через терапию она обретала контроль над собственным сознанием.

Мы посвятили много часов «интеллектуальным дискуссиям», рассматривая религиозные представления Кэти и разоблачая их логически, как трюки фокусника, создающие искаженное восприятие действительности.

Во время восстановления памяти и записи воспоминаний Кэти не разрешалось никакое выражение эмоций. Я никогда не спрашивал ее, какие чувства вызывает у нее тот или иной эпизод. Это очень важно для быстрого восстановления воспоминаний.

Я предоставил Кэти питание, витамины, воду и сон в достаточном объеме, чтобы восстановить ее подорванное здоровье.

Я учил Кэти просматривать воспоминания как бы на внутреннем киноэкране, вместо того, чтобы повторно проживать их во внутренней «виртуальной реальности».

Я научил Кэти контролировать глубину ее транса с помощью техники самогипноза (некоторые называют это медитацией). Такое правило было введено нами в терапию, чтобы избежать «засорения» ее воспоминаний со стороны, которое могло бы произойти, если бы я использовал обычный способ гипнотической индукции, известный как управляемое воображение.

Кэти не разрешалось читать книги, газеты или журналы, смотреть телевизор или обсуждать с Келли что-то из воспоминаний. Кэти восстанавливала в памяти всю свою жизнь, и при этом ничто не должно было вмешиваться в этот процесс точной сортировки воспоминаний по полочкам ее ума. Это правило усвоила и Келли, чьи воспоминания начинали выходить на поверхность.

Все модели поведения и социальные привычки, которые вскрыла Кэти при терапии, были исследованы нами посредством логического обсуждения. Все предустановленные модели поведения, даже распорядок дня, были изменены или отменены нами полностью.

Я потребовал от нее носить наручные часы двадцать четыре часа в сутки, чтобы предупредить меня о каждом случае «потерянного времени», который она может обнаружить за собой. Выпадение из памяти какого-то промежутка времени без травмы является признаком того, что происходит переключение между разными фрагментами личности. Учет времени дает показание того, как происходит выздоровление.

Воспоминания, которые возвращались к Кэти, были ужасны, я никогда не слышал чего-либо подобного.

Мое собственное здоровье стремительно ухудшалось. Я терял в весе. Испытывал невероятные боли в желудке, приступы рвоты и диареи. Я буквально жил на лекарстве, известном больным язвой желудка как «Maalox». Я созвонился с другом, которому мог доверять, и он организовал для меня прием у надежного врача. Обследование с использованием оптического желудочного зонда показало, что в результате заражения паразитом, передающимся через воду, в стенках моего желудка образовались раны. Врач