Кэтти О'Брайен - ТРАНСФОРМАЦИЯ АМЕРИКИ

Весна на Аляске очень отличалась от той, к которой я привык в Теннеси. Местные жители называют это время года «ломкой». Вместо щебетания птиц я отовсюду слышал капель тающего льда. Улицы были заполнены безобразным коричневым месивом. Обычно приход весны радует, здесь же он действовал на меня угнетающе. Единственная хорошая новость заключалась в том, что стало больше солнечного света и меньше тьмы. Вместе с этими сезонными изменениями начала свой отсчет бомба замедленного действия, о которой я не подозревал. Состояние здоровья Келли, ее астма, и ее поведение стали резко ухудшаться без видимых причин.

Однажды в пятницу утром, в мае, с Кэти созвонился директор школы, в которой училась Келли и попросил забрать ее как можно быстрее и отвезти на осмотр к врачу. Школьная медсестра определила у Келли сильный астматический приступ, при котором

не помогали те лекарства, которые имелись у нее. Келли стало немного лучше, когда она увидела нас, но не надолго.

В воскресенье кашель Келли стал непрекращающимся. Запасы лекарств для ингаляции, которые ей помогали в таких случаях, были исчерпаны. Я незаметно заменил их простой дистиллированной водой и сидел рядом, пока она пыталась справиться с дыханием. Используя эриксоновскую технику управления воображением, я начал ей рассказывать историю о маленькой девочке, которая, пыхтя, с трудом взбиралась на гору. Эта история закончилась тем, что девочка настолько устала, что, взобравшись на гору, сразу уснула там на мягком покрывале полевых цветов. Келли сказала, что дышать ей стало легко, и на самом деле она уснула и проспала несколько часов, потом проснулась от кашля. Я спросил ее, почему она закашляла.

Келли, несколько встревоженная, ответила:

- У меня астма.

Я повторил трюк с подменой воды, и он опять подействовал благоприятно. Келли сказала:

- Папа Уэйн сказал мне, что я должна умереть.

- Но он же не врач, - возразил я.

- Он сказал это много раз, - настаивала Келли.

Тогда я спросил:

- Когда он сказал это?

- Когда школа закончится, - ответила она.

- Что ты имеешь в виду? - спросил я.

- Когда школа закончится, - механически повторила Келли.

- Ты помнишь, когда Уэйн сказал это тебе?

- В постели. Он думал, что я сплю, он разговаривал по телефону с Алексом (Хьюстоном), а потом со мной.

Я знал тогда, что Уэйн Кокс программировал ее, чтобы она умерла, с использованием клинического метода, известного как гипнотический сон. Алекс Хьюстон руководил Коксом в программировании.

Я прервал ее (когда увидел, что она впадает в глубокое состояние транса):

- Но ведь школа не заканчивается, и завтра тебе будет настолько хорошо, что ты вернешься в школу.

Как я и предположил, на следующее утро Келли уже чувствовала себя хорошо и пошла в школу.

Всего через несколько часов мне и Кэти снова позвонили из школы, на этот раз медсестра, которая была взволнована. Она спросила: «Разве вы не отводили Келли к врачу?» Кэти сказала: «Нет, но отведем».

Позже, тем же вечером, мы в последний раз обратились за срочной медицинской помощью для Келли.

В больнице Анкориджа Кэти и я встретились с молодой, очень умной и красивой женщиной-врачом Лорри Шепард, которая беспокоилась за состояние Келли. Я попросил ее о частной встрече, и она согласилась.

Минут тридцать ушло у меня на рассказ о том, как Кэти и Келли были спасены от контроля над их сознанием. Узнав об этом, доктор Шепард обратилась к местному женскому психиатру доктору Пату Патрику с просьбой провести диагностику Келли.

Когда диагностика была завершена, доктор Патрик пригласил меня и Кэти к себе в кабинет. Для Келли это была первое официальное медицинское освидетельствование, при котором было установлено, что она страдала синдромом расщепления личности (5), очень серьезным психическим расстройством, вызванным повторными тяжелыми травмами.

Я попросил доктора Патрика организовать обследование на предмет проверки следов сексуального насилия, если Келли перенесла такое насилие. Она сделала это, и на обследовании это подтвердилось. Доктор Патрик и Кэти восприняли это почти спокойно, меня же чуть не стошнило.

Приступы астмы Келли в госпитале прекратились, и ее перевели в психиатрическую больницу Charter North Psychiatric Hospital для стационарного лечения. Доктор Патрик, очевидно, сделала все, что могла, но это не принесло пользы. Прошли месяцы, и в службе социальной помощи Аляски начали понимать, что состояние Келли не улучшается, а бесполезное лечение отнимает тысячи долларов каждую неделю.

Доктор Патрик, Кэти и я, в сотрудничестве с Комиссией штата Теннеси по насильственным преступлениям, занялись поиском больницы, которая бы помогла нам по программе страхования Medicaid. Наконец мы нашли такую, которая находилась в Оуэнсборо, штат Кентукки. Она специализировалась на работе с детьми - жертвами ритуального насилия. Келли перевезли в эту больницу, и штат Аляска оплачивал все счета за лечение. Позже мы поняли, что этот красиво обустроенный стационар не более чем «человеческий склад», который просто осваивал деньги, выделяемые государством на каждого ребенка. Красивое на вид место, но Келли это не принесло никакой пользы.

В течение лета, перед тем как Келли была передана в эту больницу, восстановление Кэти проходило хорошо. Я почувствовал, что могу оставить их на время, чтобы найти работу. Мы отчаянно нуждались в деньгах, чтобы на зиму переехать жить с Келли на юг страны.

Я быстро нашел себе работу в бизнес-колледже на Аляске в качестве интервьюера абитуриентов. Мой опыт помог мне за две недели подняться от представителя приемной комиссии до ее директора. Я старался заработать как можно больше денег в ближайшие

пять месяцев, чтобы обеспечить наши переезды и быть ближе к Келли. Мысль о разлуке между Кэти и Келли напоминала мне о моей разлуке с моим сыном, о котором я не знал ничего уже почти год.

По моему неудачному совету Кэти созвонилась со своим отцом и попросила хоть какой-то помощи ради Келли. Ее отец перевел 500 долларов, чтобы определить наше местонахождение и прокомментировал: «Это Америка. Если ты не вернешься в Мичиган одна, денег больше не будет!» Именно эта фраза вызвала у Кэти забытые воспоминания ее детства о том, как ее мучил этот извращенец и работорговец Эрл О'Брайен.

Вскоре Кэти позвонили из ФБР и сказали, что она должна явиться к ним «добровольно» для допроса. По прибытии ей сообщили о том, что она стала фигурантом федерального расследования и обвинялась в попытке вымогательства денег у своего отца.

Кэти выглядела как-то странно спокойной, когда выслушивала эти обвинения. Позже я узнал, что она уже чувствовала себя лучше, увереннее и знала наверняка, что она не «сумасшедшая» или бредит, и что ее отец действительно совершал все эти вещи с ее братьями и сестрами.