Кэтти О'Брайен - ТРАНСФОРМАЦИЯ АМЕРИКИ

Обычно заявляется, что Богемская роща [регулярные собрания «элиты» в Богемской роще] - это такая «вечеринка», на которой созданы безопасные условия для общения всех состоявшихся в политике лиц. На самом деле единственный «бизнес», о котором там идет речь, - это реализация Нового мирового порядка через изуверство контроля над разумом, что дает этому месту атмосферу «Масонской тайны». Единственной комнатой, где были разрешены деловые переговоры, была маленькая темная гостиная, остроумно и справедливо названная «Андеграунд» [«Underground»]. (2)

Секс-рабы обычно не допускались в «Андеграунд» по соображениям безопасности, единственным источником «развлечений» там была оставлена небольшая сцена гостиной. «Развлечения» эти варьировались от претендующих на талант, таких как Ли Атуотер** [Lee Atwater], Билл Клинтон и Джордж Буш до артистов-сотрудников ЦРУ, таких как Бокскар Вилли и Ли Гринвуд. Однажды мне было поручено встретиться с бывшим президентом Джеральдом Фордом в «Андеграунде», где в тот момент пел Ли Атуотер.

Когда я проходила через прокуренное помещение к

столу Форда, Ауотер прервал свою песню, и, намекая на

мое нежелательное присутствие, пропел припев из «Над

радугой» и песню Берда, сочиненную для меня,

«Дороги страны», выделяя строчку «Почти небеса,

Западная Вирджиния».

Мое пребывание в Роще носило сексуальный

характер, поэтому мое восприятие было ограничено

точкой зрения секс-рабыни. В качестве эффективного

средства контроля за неразглашением всего

происходившего здесь, такие, как я, рабы подвергались

ритуальному травмированию. Я знала, что каждый

вздох здесь для меня мог быть последним, так как

угроза смерти таилась здесь в каждой тени. Рабов,

которые достигли определенного возраста или были

трудно программируемы, убивали во время

жертвоприношений «в случайном порядке» [то есть над

каждым из них довлела эта вероятность стать «избранником случая»] в лесном массиве

Богемской рощи, и я знала, что моя смерть через жертвоприношение - это лишь вопрос времени. Эти ритуалы проводились перед гигантским бетонным изваянием совы, которое

стоит на берегу Русской реки. Эти оккультно-сексуальные ритуалы вытекали из научного факта о том, что программно-контролируемые рабы должны быть подвергнуты жестокому травмированию, чтобы у них произошла фрагментация/переупорядочивание [«compartmentalization»] памяти.

Угроза моей собственной смерти была поставлена передо мной, когда меня сделали свидетельницей смерти через жертвоприношение молодой темноволосой девушки. В это время мне приказали исполнить сексуальные трюки так старательно, как будто моя жизнь «зависела от этого». Мне сказали, что следующей жертвой могу быть я:

- В любое время, когда ты меньше всего ожидаешь, сова употребит тебя. Настройся и будь всегда к этому готовой.

«Быть готовой» означало стать полностью восприимчивой ко всем командам, ожидать их, стоя «на пальчиках ног».

Богеллская роща

/ Bohemian Grave /

После возвращения в Теннеси Хьюстон

использовал в своих целях мой опыт Богемской рощи,

приказав мне «приготовиться к неминуемой смерти».

Он заставил меня лечь в ванну с холодной водой и

поместить кубики льда во влагалище, а затем перевел

меня в свою постель. Там он привязал к пальцу моей

ноги бирку, как это делает патологоанатом с трупом,

гипнотически углубил мое состояние транса до точки,

где мое сердце почти остановилось, а дыхание почти

прекратилось. Тогда он сексуально удовлетворил себя

на мне в таком подобии акта некрофилии - его

любимого извращения. Хьюстон усовершенствовал

программную подготовку к этому извращению со мной

до такой степени, что передал ключи от моего

«состояния смерти» полковнику Майклу Акино для

использования в рейгановских «Практических демонстрациях контроля над сознанием». Программная установка моего «состояния смерти» была добавлена к моей роли «Все, всегда и везде с кем-нибудь» для работы в Богемской роще.

Участникам этого клуба-собрания было предложено посещение комнаты под названием «Некрофилия». Перед использованием в этой комнате меня так сильно накачивали наркотиками и доводили программно, что я на самом деле была близка к тому, чтобы «проскользнуть через дверь смерти». Угроза жертвоприношения после этого уже не действовала на меня. Все мое существование балансировало на краю смерти, и это стало для меня нормой. Мое состояние робота не позволяло мне «роскоши» инстинкта самосохранения, и я могла делать только то, что мне приказывали. Мой опыт в комнате «Некрофилии» обеспечивал Данте ценным компрометирующим материалом на членов этого клуба.

Еще одним развлекательным номером Богемской рощи было то, что Форд при мне назвал «Темной комнатой». Когда он сказал мне: «Пойдем в Темную комнату и посмотрим развитие сюжета», я поняла, что он хотел удовлетворить свою одержимость порнографией. В «Темной комнате» члену клуба для сексуального удовлетворения предоставлялся тот же раб, порнофильм с участием которого показывался в это время на экране большого телевизора.

Был в Богемской роще и треугольный стеклянный «аквариум», находившийся на главном пути через территорию собрания. В нем меня запирали с различными дрессированными животными, в том числе змеями. Члены клуба, проходя по его «выставочной экспозиции», созерцали акты совокупления с животными, женщин с женщинами, матерей со своими дочерьми, детей с детьми и в других всевозможных сочетаниях***.

Однажды я подверглась жестокому насилию со стороны Дика Чейни в «Кожаной комнате», оформление которой напоминало черное кожаное спальное место в поезде. Когда я протиснулась через кожаные створки, прикрывающие узкий вход, то услышала каламбур Чейни о «койке/рождении» [«berth/birth»], и мягкая темнота поглотила меня. Небольшое отверстие и темнота усиливали осязательные ощущения и создавали условие анонимности. Чейни в шутку сказал, что его «подставили», когда я узнала его слишком знакомый голос и аномально большой пенис.

Была комната с кандалами и пытками, фонарями и стробоскопами. Притон курильщиков опиума. Алтари для ритуального секса. Часовни. Комнаты групповых оргий, включающие кровати с балдахином, водяные кровати. Были «Кошачьи дома». Меня использовали в качестве «тряпичной куклы» в «Магазине игрушек» и в качестве писсуара в комнате-аттракционе «Золотые арки».

Никакая память о сексуальном насилии - от жертвенника совы до комнаты некрофилии - не является столь ужасающей, как разговоры, подслушанные мной в «Андеграунде», относящиеся к установлению Нового мирового порядка. Они верят, что один только контроль над массами через манипулирование пропагандой не гарантирует нужного им состояния мира из-за проблем окружающей среды и перенаселенности. Решение, к которому сводилось обсуждение, заключалось не в загрязнении/контроле рождаемости, а в массовом геноциде «отобранных нежелательных».