Ирвинг Гофман - Ритуал взаимодействия

Суммируем наши аргументы. Когда люди вступают в непосредственное физическое присутствие друг друга, они становятся уникальным образом доступны друг другу. Возникают возможности физических и сексуальных нападений, втягивания и вовлечения в нежелательные состояния разговора, словесных оскорблений и приставаний, нарушений определенных территорий Я и других, демонстрации невнимания и неуважения к присутствующему собранию и социальному случаю, в рамках которого возникло собрание. Правила поведения лицом к лицу, признаваемые в данном сообществе, устанавливают форму, которую должно принимать совместное общение лицом к лицу, приводя к общественному порядку, гарантирующему, что люди будут уважать друг друга с помощью доступных им идиом языка уважения, сохраняя свое социальное место и межличностные обязательства, обеспечивая и не нарушая движение потока слов и тел и демонстрируя уважение к социальному случаю. Нарушения этих правил образуют ситуационную неадекватность; многие из этих нарушений губительны для прав всех и каждого присутствующего и представляют собой демонстративные публичные нарушения, независимо от того, что многие из них мотивированы конкретными отношениями нарушителя с конкретными присутствующими или даже отсутствующими людьми. Эти случаи неадекватности являются в первую очередь не лингвистическими феноменами межличностной коммуникации, а примерами неподобающего публичного поведения; дефект коренится не в области передачи информации или установления межличностных контактов, а во внешних приличиях и манерах вести себя, регулирующих объединение людей лицом к лицу. Именно в этом мире санкционированных форм объединения психотические симптомы берут свое естественное начало, и только получив систематическую картину ограничений одобряемого публичного поведения, мы можем обрести язык для четкого и эффективного разговора о симптоматологии. Правила поведения в присутствии других и благодаря присутствию других — это правила, делающие возможной упорядоченную коммуникацию лицом к лицу лингвистического типа; но эти правила и множественные нарушения их, систематически демонстрируемые психотиками и другими нарушителями, не должны сами рассматриваться в первую очередь как феномены коммуникации; они прежде всего являются ориентирами (и их нарушениями) социальной организации, организованного объединения присутствующих вместе людей.

Лет десять назад в среде городских американских парней, не претендующих на благовоспитанность, термин «действие» или «акция» (action) использовался в далеком от Парсонса [99]значении, для обозначения особых ситуаций, отличавшихся от ситуаций, где «нет действия». В последнее время это слово получило широкое употребление, и окончательно добила его безжалостная эксплуатация в рекламных роликах и объявлениях.

Термин, которому посвящена эта глава, указывает на нечто живое, но сам сейчас почти мертв. Действие будет определяться аналитически. Я постараюсь обнаружить, где оно может находиться и что можно сказать про эти места.

Везде, где есть действие, наверняка есть и шансы. Начнем с простого примера и двинемся от него дальше.

Два мальчика нашли на дороге монетку и решили, что один подбросит ее, а другой должен будет угадать, упадет ли она орлом или решкой, чтобы определить таким способом, кому монетка достанется. Таким образом, они включились в игру , или, как называют это пробабилисты, в азартную игру , — в данном случае в игру «орел или решка».

Монетка может использоваться в качестве приспособления для принятия решений так же, как колесо рулетки или колода карт. В данном конкретном случае ясно, что мы имеем дело с полностью известным набором возможных исходов : орел или решка, то есть аверс или реверс. То же самое с игральной костью: при обычном изготовлении и использовании [100]шесть разных ее граней представляют возможные исходы броска.

При двух возможных исходах бросания монеты для каждого из них может быть оценена вероятность, или шанс . Шансы варьируют от «несомненно» до «невозможно», или, на языке вероятностей, от 1 до 0.

Игрок владеет тем, что он может потерять, — это ставка ( bet ). Игра дает ему шанс выиграть то, чего у него еще нет — это можно назвать выигрышем ( prize ). Результат ( payoff ) для него — это приз, который он выиграет, или ставка, которую он проиграет. Ставка и выигрыш вместе называются банком ( pot ) [101].

Теоретические шансы ( theoretical odds ) выражают вероятность удачного исхода по сравнению с неудачным, при том, что механизм принятия решений полагается идеальным. Истинные шансы ( true odds ) учитывают, в отличие от теоретических, физические погрешности, заложенные в любом реальном механизме, которые никогда не могут быть до конца учтены или полностью устранены [102]. Реальные шансы ( given odds , или pay ) — это размер выигрыша по сравнению с размером ставки [103]. Заметим, что исходы определяются полностью в терминах механизма игры, а итоги (выигрыш или проигрыш) — в терминах внешних и переменных ресурсов, связанных с определенными результатами. Таким образом, в словосочетаниях «теоретические шансы» и «реальные шансы» мы в каком-то смысле используем один термин «шансы» для выражения двух совершенно разных идей.

Оценка банка с учетом средней вероятности выиграть его дает то, что специалисты по теории вероятностей называют ожидаемой ценностью ( expected value )игры. Вычитание ожидаемой ценности из размера ставки дает величину цены, или средней выгоды от участия в игре. Отношение этого параметра к размеру ставки составляет выгоду ( advantage ) игры. Когда нет ни выгоды, ни убытка, игру называют честной . Тогда теоретические шансы равны реальным шансам, а тот, кто делает ставку или предлагает пари , ставя большую сумму в надежде выиграть маленькую, имеет полноценную компенсацию в виде малой вероятности проигрыша тому, кто принимает пари .

Есть игры, предлагающие выбор из множества возможных исходов, каждый из которых оплачивается по-разному или даже предусматривает для делающего ставку различные минусы. Примером служит игра в казино. Другие игры тоже включают ряд возможных благоприятных исходов, оплачиваемых по-разному. Ожидаемая ценность в этом случае складывается как сумма нескольких различных ценностей; примерами могут служить игровые автоматы и кено [104].

В той степени, в которой игра служит выигрышу, она представляет собой возможность ( opportunity ); в той степени, в которой она угрожает потерей ставки, — это риск ( risk ). И то, и другое определяется здесь объективно. Субъективное ощущение возможности или риска — другой вопрос, оно может совпадать с реальностью, но не обязательно.