Георгий Почепцов - Виртуальные войны. Фейки

Современный мир переполняют страхи и разочарования. Новые поколения не видят возможности вырваться за пределы этих коллективных настроений, поскольку соцмедиа направлены на усиление социальных страхов и желаний, демонстрируя их всеохватность.

Политические функции соцмедиа не новы, их выполняли и раньше в виде организации, поддержки, раскрутки разных движений. Но теперь технологии позволяют использовать социальные сети и доверие путем превращения друзей в усилителей распространяемых месседжей [1248] Diresta R. How bots ruined clicktivism // www.wired.com/story/how-bots-ruined-clicktivism/?CNDID=50699076&mbid=nl_091618_backchannel_list1_p2 . . То есть рупором стал сам отдельный человек, поскольку соцмедиа многократно усилили его голос.

А на смену спешат новые технологии. Возникло, например, понятие deepfake как создание уже не вербального, а визуального фейка. Ожидается использование дополненной реальности, искусственной реальности, распознавания голоса [1249] Wardle C. a. o. Information disorder. Toward an interdisciplinary framework for research and policymaking // rm.coe.int/information-disorder-report-november-2017/1680764666 . .

И один из выводов состоит в том, что коммуникация — это не просто передача сообщений, для людей важно подтверждение близости с большим драматическим нарративом о мире, то есть с моделью мира.

По сути, люди ищут новости, подтверждающие их модель мира. И это вновь проявление определенного стадного инстинкта.

Интернет принес тенденцию, которую обозначили как пост-печать [1250] Thurman N. With presses silenced, a newspaper is side-lined // neilthurman.com/blog-reader/with-presses-silenced-a-newspaper-is-side-lined.html . . Это отказ газет от печати и переход их полностью в онлайновую форму. Это произошло с британской газетой Independent в 2016 г., когда газета уже была в руках российских олигархов А. и Е. Лебедевых. А до этого на такой эксперимент пошли в 2007 г. финская газета Taloussanomat и американская Christian Science Monitor в 2009. То есть постпечатный мир идет семимильными шагами вместе с постправдой.

Анализ читательской аудитории газеты Independent , которая пошла этим путем, показывает, что читатели печатного издания тратили на газету от 37 до 50 минут на каждый номер. В 2017 г. онлайновые читатели тратят всего шесть минут за месяц. Правда, есть рост читателей за рубежом в первый год на 50 %, второй год — еще на 20 %. Это тем более удивительно, что печатной газеты за рубежом особенно не было.

Бывший редактор данной печатной газеты А. Раджан с неким, вероятно, сожалением подчеркивает, что у газеты теперь совершенно иной тон [1251] Rajan A. Should other papers follow The Independent’s digital lead? // www.bbc.com/news/entertainment-arts-40774421 . . Он говорит о нем как о популистском, ориентированном на клики, на вирусное распространение информации. Даже не споря, можно заранее согласиться с этим, ведь онлайновое издание всегда будет отличаться от печатного.

Соцмедиа усилили поляризацию и радикализацию, создав облегченные пути их роста. При это мы все время смотрим на Facebook, но точно такие процессы развиваются в YouTube [1252] Lewis B. Forget Facebook, YouTube videos are radicalizing millions of young people — and the company is profiting // www.nbcnews.com/think/opinion/forget-facebook-youtube-videos-are-radicalizing-millions-young-people-company-ncna916341 . и в Twitter [1253] Disinformation, fake news and influence campaigns on Twitter // knightfoundation.org/reports/disinformation-fake-news-and-influence-campaigns-on-twitter . . Вероятным параллельным процессом следует признать и выход на арену популистских лидеров по всему миру. Они легко обошли сложные схемы прошлой политики, заговорив с населением на понятном языке с четким обозначением «врагов», активируя во многом забытую старую модель мира.

В современном лидерстве возник новый инструментарий: «Политические и военные лидеры постоянно пытаются и достигают успеха в использовании информации в такой степени и скорости, которой еще не было в истории, чтобы достичь результата внутри других стран. Эти лидеры более не могут освободиться от внешних попыток повлиять на население своих стран, они или сами формируют восприятие, или позволяют другим делать это» [1254] Zenco M. The problem isn’t fake news from Russia. It’s us // foreignpolicy.com/2018/10/03/the-problem-isnt-fake-news-from-russia-its-us/ . .

П. Зингер, один из авторов новой книги «Как война» об использовании соцмедиа в качестве современного оружия, пишет: «Чтобы победить интернет, надо научиться совмещать вместе элементы нарратива, аутентичности, сообщества и скопления. И если вы можете „победить“ интернет, вы можете победить глупые распри, выборы и смертельно опасные битвы» (цит. по [1255] Axe D. Social Media Is a Weapon of War. How We Use It Is Up to Us // motherboard.vice.com/en_us/article/pawny7/social-media-weaponized-likewar . ). Зингер говорит, что идея книги пришла еще до Трампа, а когда в 2014 году силы Исламского Государства захватили Мосул: «Это создало момент не просто разрыва в войне и политике, а смятение. Что это за группа и как им удалось сделать невозможное — победить военную силу, намного большую, чем они, обученную и вооруженную самой мощной страной в мире? Не принимался во внимание элемент соцмедиа. Главной частью того, как ИГИЛ поднялся, а затем победил, было использование той же тактики, которую используют для своих побед знаменитости, маркетологи и подростки».

Кстати, в предисловии к книге авторы тоже говорят о Мосуле, когда распространяемые слухи привели к бегству тысяч солдат и полиции, что позволило полуторатысячному отряду ИГИЛ легко его занять. На фоне рассказов о будущей кибервойне Исламское Государство провело вирусную маркетинговую кампанию, захватив не сеть, а информацию в ней. После этого с помощью интернет-кампании привлекло к себе 30 тысяч новых бойцов.

Главная идея авторов такова — социальные медиа революционизировали уже все, от бизнеса до политики, теперь настало время и для войны. Они пишут: «Интернет долго восхвалялся за способность объединять людей. Но сегодняшний день демонстрирует, что та же технология легко становится оружием. Смартфоны и социальные приложения четко изменили азы конфликта: от рекрутирования до сообщений с поля битвы. Но наибольшие результаты могут быть более фундаментальными, расширяющими причины, частотность войны и охват. Платформы соцмедиа усиливают нарративы „мы против них“, открывая уязвимым людям опасные идеологии, разжигая даже давно спящую ненависть. Они создают массовую поддержку общественному мнению, которое практически невозможно предсказать или проконтролировать» [1256] Brooking E.T., Singer P.W. War goes viral. How social media being weaponized around the world // www.theatlantic.com/magazine/archive/2016/11/war-goes-viral/501125/ . .

Еще одним примером переноса технологий стал феномен использования самими американцами внутри страны технологий российских информационных интервенций [1257] Frenkel S. Facebook Tackles Rising Threat: Americans Aping Russian Schemes to Deceive https://www.nytimes.com/2018/10/11/technology/fake-news-online-disinformation.html?action=click&module=Well&pgtype=Homepage§ion=Technology . [1258] Frier S. Facebook Has Removed More Than 800 U.S. Accounts Spreading Fake News // time.com/5422546/facebook-removes-800-fake-news-accounts/ . . При этом не утихает внимание и к возможности иностранного вмешательства [1259] Kumagai J. Will Foreign Agents Rig the U. S. Midterm Elections Through Social Media? // spectrum.ieee.org/tech-talk/telecom/internet/.W5LFQGpFJRI.twitter . . Новым феноменом стало то, что растет число внутренних дезинформационных кампаний и падает число внешних. А домашние кампании сложнее идентифицировать, чем внешние, поскольку они отражает реальные сети американцев в онлайне.