Георгий Почепцов - Виртуальные войны. Фейки

• «Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработали (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и „нравственным социализмом“ — по революционаризму вообще»,

• «Начался новый виток разоблачения „культа личности Сталина“. Но не эмоциональным выкриком, как это сделал Хрущев, а с четким подтекстом: преступник не только Сталин, но и сама система преступна»,

• «Советский тоталитарный режим можно было разрушить только через гласность и тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом интересами совершенствования социализма»,

• «Оглядываясь назад, могу с гордостью сказать, что хитроумная, но весьма простая тактика — механизмы тоталитаризма против системы тоталитаризма — сработала. Иного способа политической борьбы у нас не было: большевизм напрочь отвергал любые демократические преобразования, любое инакомыслие. Например, мои работы и выступления 1987–1988 годов, частично и 1989 года были густо напичканы цитатами из Маркса и особенно из Ленина. Благо, что у Ленина можно найти сколько угодно взаимоисключающих высказываний и практически по любому принципиальному вопросу».

Так что план был, и еще какой. Идеология Яковлева должна была победить идеологию старого порядка. ЦК поручало уничтожить само ЦК. Можно вспомнить и фразу Горбачева про удар по штабам, но Горбачев, хоть и был выпускником философского факультета МГУ, вряд ли понимал последствия всех своих действий и слов, предлагаемых ему его подчиненными.

Яковлев, например, активно пугает Горбачева в своем письме на 22 машинописных страницах в марте 1991 г.: «Успехи неосталинского крыла на сегодняшний день: 1) нейтрализовав пассивную часть партийных масс, реакционная часть номенклатуры захватила контроль над крупнейшей — российской — организацией КПСС; 2) многие из идей и лозунгов этого крыла перекочевали в основные документы КПСС в целом; 3) в КПСС сформировалась антиперестроечная коалиция, в которой объединились элементы парт- и госбюрократии, военной элиты, верхушки военно-промышленного комплекса; 4) этой коалиции удалось оказать сильное давление на формирование и политику союзного руководства, впервые с начала перестройки изолировав его в значительной мере от радикально-демократического лагеря.

Оборотная сторона этих успехов: 1) резкое обострение политической ситуации в стране, углубление конфликта между центром и республиками; 2) падение влияния Президента как внутри страны, так и в международных делах; 3) подъем настроений против КПСС, больше воспринимаемой народом как партии, готовой уничтожить демократию ради спасения власти номенклатуры; 4) блокирование развивавшегося до этого нормально процесса становления демократических институтов и норм» [138] Любимов А. 30 лет программе «Взгляд» // echo.msk.ru/programs/tv/2064086-echo/ . .

Мы уже забыли, а во многом и не знали накала тех страстей, которые вели к Беловежской встрече, в результате которой Горбачев потеряет все. Но это была еще одна конкурирующая линия событий, которая, вероятно, была запасным вариантом.

Яковлев предлагает Горбачеву даже отказаться от поста генсека. А общий его вывод таков: «Нужны новые план, стратегия, стиль, информационный облик перестройки. В чем-то преемственные по отношению к идеям и формам 1985–1990 годов. Но во многом и делающие шаг вперед в практике, теории, дающие новому, решающему этапу перестройки активное и постоянное лидирующее начало».

Есть даже сильная аналитическая бумага от 2 апреля 1991 г., тоже адресованная Горбачеву под очень серьезным названием «Перестройка и оппозиция. Точки соприкосновения, узлы противостояния» [139] Любимов А. В журналистике сейчас тотальный разврат. Интервью // www.aif.ru/culture/person/aleksandr_lyubimov_v_zhurnalistike_seychas_totalnyy_razvrat . . Если это текст самого Яковлева, а не просто коллективный труд его аппарата, то это достойное произведение, кстати, демонстрирующее то, насколько подчиненный был сильнее своего начальства.

Последний абзац этого текста таков: «Наступил момент, когда перестройка должна определиться с собственной политической лояльностью. Ее идеологическая лояльность неизменна — это приверженность социалистической идее. Политически же предстоит выбор: что ей дороже — КПСС ли, независимо от ее реального облика; или же идеи социализма, благо народа, цели и идеалы обновления?».

Кстати, Ципко вспоминал следующее из более раннего этапа: «в 1987–1988 годах ни у кого из вождей КПСС не хватило бы духу даже подумать о покушении на святое, на идейные основы. В начале 1988 года Горбачев под давлением консерваторов начал отгребать назад, к „единственно верному учению“. Он стал требовать, чтобы в проектах его выступлений, даже перед польской интеллигенцией в зале восстановленного Королевского замка во время визита в Польшу в июне 1988 года, прозвучал тезис о „верности социалистическому выбору советского народа“, о еще „неиспользованных резервах социализма“. Помню, как мой коллега по группе консультантов, покойный Ян Шмераль, за ночь умудрился создать в Горках-Х, где поселилась группа доклада, целых пять вариантов тезиса о преимуществах социалистического строя. А на пороге был май 1988 года» [140] Яковлев А. Большевизм — социальная болезнь XX века // Черная книга коммунизма // krotov.info/libr_min/24_ch/er/naya_kn_01.htm . .

Глядя в прошлое, представляется, что Запад в тот момент уже поставил на другого лидера — Б. Ельцина, поэтому даже не хотел давать экономическую помощь Горбачеву. И это тоже понятно, поскольку разные этапы развития требуют иных руководителей той или ной структуры. Горбачев стал «тормозом», его нерешительность могла повернуть весь процесс назад. По этой причине был запущен, как представляется сегодня, странный процесс ГКЧП, который и привел к выходу на арену Б. Ельцина. Это был инструментарий по убиранию Горбачева и поднятию Ельцина.

Несомненным плюсом Горбачева следует признать элемент новизны, пришедший в мир брежневского и постбрежневского застоя. Люди зашевелились, просто почувствовав что-то новое. Особенно это касалось молодежи.

А. Гельман справедливо вспоминает об этом ветре перемен: «Мне кажется, что при Горбачеве очень много умных людей — ученых, писателей, режиссеров — принимали участие в политике. Значительная их часть были народными депутатами СССР. Была какая-то интеллектуальная атмосфера не только вокруг Горбачева, надо вспомнить Александра Николаевича Яковлева, всю команду Горбачева.

И это имело огромное значение. Это были люди, которым другие люди доверяли, их уважали. Поэтому возникала какая-то нравственная атмосфера. К сожалению, это исчезло. Причем нельзя сказать, что это исчезло только по вине Ельцина и Путина. Это исчезло еще и потому, что объективно не вошли в жизнь те ожидания людей, которые появились при Горбачеве, — я имею в виду ожидания экономически лучшей жизни. Поэтому казалось, что все было напрасно, что „перестройка“ была не нужна. А сейчас это даже как-то культивируется. И иногда мы видим просто вражеское отношение к „перестройке“, в ходу утверждения, что те, кто делал „перестройку“, привели ко всем несчастьям, они во всем виноваты» [141] Ципко А. Перестройка как русский проект. — М., 2014. .