Руслан Баженов - Ампутация сознания, или Немного воска для ослиных ушей

Осмеяние авторитетов. Тут вообще говорить нечего. У каждого свои авторитеты. И Сергей Георгиевич осмеивает в этой книге каких-то людей, которые для кого-то являются авторитетами. Может быть, ему запретить это делать в законодательном порядке? За возможность свободно осмеивать надо платить тем, что кто-то может осмеять и твои авторитеты и тебя самого.

«Воздействие рекламы, разжигание несбыточных притязаний, пропаганда безответственности» – ну так товар-то надо продавать. Реклама - двигатель торговли, на этом стоит капитализм. Никто не говорит, что это хорошо, но зачем же списывать это на злую волю? На волю к выгоде – да, но это же естественно при том общественном строе, при котором мы живем. Это выгода правящего класса – вот куда надо обращать свое оружие, а не указывать на неведомых и невидимых «манипуляторов».

Цель правящего класса – навязать угнетенным свои классовые интересы, получить выгоду. Вот что нужно видеть за «манипуляцией», а не козни прозападных скрытых злодеев. Вот на что нужно открывать глаза, а не замазывать классовую борьбу, подменяя ее иррациональным «социальным расизмом». Враг – не за океанами, не мифическая общность под названием «Запад», враг здесь, на наших улицах, тот, кто владеет фабрикой, тот, кто строит себе дом на Рублевке, чиновник-взяточник, бесстыжий рекламщик, меняющий свой талант на золото, продажный журналист, наемный управляющий, усиливающий эксплуатацию рабочих ради повышенных премиальных. Надо указывать на ОБЪЕКТИВНЫЕ противоречия в интересах УГНЕТЕННЫХ и УГНЕТАТЕЛЕЙ, а не пытаться объединить их вместе под лозунгами вроде: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись».

В параграфе «Разрешение аморальности» автор заговорил об аморальности современного общества, при этом опираясь на Хейзинга:

Внеморальность политики! Замена всеобщей («тоталитарной») этики контролем принятых в парламенте законов - кредо демократии западного типа. Эта демократия устраняет из политики понятие греха, а по сути и совести («свобода совести») и заменяет его исключительно понятием права. «Разрешено все, что не запрещено законом!». Хейзинг подчеркивает, что принцип внеморальности при этом перестает быть монополией государства, он осваивается и негосударственными организациями, и широкими массами. Тяга к аморальному насилию не убывает по мере демократизации общества.

Это довольно сложная тема. Стоит отметить, что так однозначно подходить к этому вопросу не стоит. Ведь так называемая «тоталитарная этика», она ведь тоже может быть разной, например фашистской. При этом она все равно будет лучше, чем «контроль принятых в парламенте законов»? А еще стоит напомнить, что даже положения ВСЕОБЩЕЙ этики каждый человек трактует по-своему. И что она может быть общей для данной страны (особенно, если она навязана «сверху») и резко отличаться от норм, принятых в других странах. Этические нормы тем и отличаются от правовых, что они, как правило, не жестко прописаны, не структурированы, и за их нарушение не установлена определенная мера ответственности. Обычно, в обществе сочетается власть обычных законов и набора определенных морально-этических норм (впрочем, порой довольно разных, для разных групп населения). Часто обычные и этические законы совпадают. Например, заповедь «Не убий» находит свое отражение в законодательстве практически любой страны. При этом государство не абсолютизирует эту норму, оно допускает убийство людей в случае войны, суды при рассмотрении такого рода преступлений учитывают смягчающие и отягощающие обстоятельства.

Не стоит забывать, что парламент – это законодательный орган и занимается он принятием закона, а не составлением кодекса чести. Непонятно, а что предлагает автор? Выкинуть законы и лицемерку-демократию на помойку и установить всеобщие этические нормы? Но ведь, если исчезнет наказание и контролирующие органы, то найдутся люди, которые начнут эти нормы нарушать, верно? А что с ними делать? Наказывать? Тогда, чем ваши «этические нормы» будут отличаться от обычных законов?

Мораль – понятие растяжимое. Кто-то считает, что введение смертной казни за добрачную половую жизнь является лучшим средством «спасения общества», таковы устои его морали. Вы хотите, чтобы он нес в политику такую мораль?

А современные массовые террористы? Они то как раз, если мы воспримем логику Кара-Мурзы, делают политику моральной (исходя из своих нравственно-этических установок). Не признают законов, установленных прогнившей западной демократией, взрывают «неверных» (погрязших в разврате, с их точки зрения). Вот вам яркий пример столь милой сердцу автора «тоталитарной этики».

Когда мы говорим о морали в политике, не надо забывать, что наши собственные моральные нормы не являются всеобщими, что есть и другие, согласно которым можно натворить таких дел, перед которыми померкнут деяния буржуазных демократов.

Внесудебная расправа над инакомыслящими, полное отрицание норм буржуазного правосудия, буржуазного судопроизводства (которые не только «буржуазные») сбрасывали великие революции в водоворот террора, в конечном счете приканчивая тех, кто их делал (впрочем, причина этого во многом кроется в объективных предпосылках, в революционных условиях). Соблазн легкого решения наболевших вопросов в обход законов и длительного судебного процесса, несмотря на всю свою эффективность сегодня, дает страшные всходы завтра. И не стоит огульно отрицать то полезное, что выработано человечеством на основании многовекового опыта. Не надо бездумно тащить из прошлого заржавленные «тоталитарные» рыцарские доспехи только потому, что они вам симпатичны и вызывают имперскую рефлексию. Против современной пули все равно не поможет.

Поэтому манипуляторы, в том числе невольные («вторичные») очень часто запускают в общественное сознание числа, деформирующие («поражающие») воображение. Они просто обезоруживают разум человека.

Кара-Мурза пишет:

Через устранение понятия греха современное общество «раскрыло» ниши порока, превратив его в морально приемлемый бизнес. Так, кстати, возникла преступность как нормальное социальное явление (в традиционном обществе преступление - всегда мятеж, всегда покушение на монарха и, таким образом, на Бога; эту важную разницу рассматривает М.Фуко в книге «Надзирать и наказывать», а С.Кубрик - в фильме «Механический апельсин»). Массовой и узаконенной стала в буржуазном обществе проституция, вплоть до того, что возникают профсоюзы проституток, они получают время на телевидении. В городах США «работают» 300 тысяч малолетних проституток в возрасте от 9 до 12 лет.