Джордж Ритцер - Современные социологические теории

Другими словами, чтобы обладать самостью, человек должен быть членом сообщества и руководствоваться общими для сообщества установками. Тогда как ролевой игре достаточно только доли самости, коллективная игра требует целостной самости.

Принятие роли обобщенного другого имеет существенное значение не только для самости, оно также очень важно для развития организованной групповой деятельности. Группа требует, чтобы индивиды руководствовались в своих действиях установками обобщенного другого. Обобщенный другой также отражает известную склонность Мида отдавать приоритет социальному, поскольку именно через обобщенного другого группа влияет на поведение индивидов.

Мид также рассматривает самость с точки зрения прагматизма. На уровне индивида самость позволяет ему быть более эффективным членом общества. Благодаря самости люди вероятнее совершат то, что от них ожидают в данной ситуации. Поскольку люди зачастую стараются жить в соответствии с групповыми ожиданиями, они, скорее всего, будут избегать неэффективности, вызываемой невыполнением ожиданий группы. Более того, самость обеспечивает лучшую координацию в группе в целом. Поскольку можно рассчитывать, что индивиды будут делать то, что от них ожидают, группа может функционировать более эффективно.

Вышеприведенные положения, как и рассмотрение самости в целом, могут привести нас к убеждению, что акторы у Мида — не многим более чем конформисты и что, поскольку каждый занят приспособлением к ожиданиям обобщенного другого, проявление индивидуальности имеет крайне низкий характер. Однако для Мида ясно, что каждая самость отличается от всех прочих. Самости обладают общей структурой, но каждая самость получает уникальную биографию. Кроме того, ясно, что существует не просто единый целостный обобщенный другой, но в обществе существует множество обобщенных других, поскольку в обществе много групп. Поэтому люди обладают многообразными обобщенными другими и, как

следствие, многообразными самостями. Уникальный набор самостей каждого человека отличает его от кого бы то ни было. Более того, люди могут не принимать сообщество как оно есть, но могут корректировать порядок вещей и стремиться улучшить его. Благодаря нашей способности мыслить мы можем изменять сообщество. Но Мид вынужден сформулировать это положение индивидуальной креативности в знакомых, бихевиористических терминах: «Единственный возможный способ нашей реакции против неодобрения целого сообщества состоит в учреждении высшего типа сообщества, которое в определенном смысле поддерживает этот путь... Он может сам восстать против сообщества. Но для этого он должен понимать голоса прошлого и будущего. Только так самость может быть услышана в общем хоре сообщества» (Mead, 1934/1962, р. 167-168). Иначе говоря, чтобы противостоять обобщенному другому, индивид должен создать более крупного обобщенного другого, состоящего не только из настоящего, но также из прошлого и будущего, и затем реагировать на него.

Мид выделяет два аспекта, или фазы, самости, которые он называет / и те (о критике этого разделения см. Athens, 1995).' Как формулирует это Мид, «самость, по сути, есть социальный процесс, проходящий эти две различные фазы» (1934/1962, р. 178). Важно помнить, что I и те представляют собой процессы в рамках более крупного процесса «Я»; они не являются «предметами».

/ и те

I — непосредственная реакция индивида на других. Это непросчитываемый, непредсказуемый и креативный аспект идентичности. Люди заранее не знают, каково будет действие /: «И какова будет реакция, он не знает и никто другой не знает. Возможно, он сделает блестящий ход или допустит ошибку. Реакция на непосредственно возникающую в его жизни ситуацию не носит определенного характера» (Mead, 1934/1962, р. 175). Мы никогда целиком не осознаем / и через него удивляем своими действиями самих себя. Мы получаем знание об / только после того, как действие было совершено. Таким образом, мы знаем об /только в наших воспоминаниях. Мид подчеркивает значение / по четырем причинам. Во-первых, это ключевой источник новизны в социальном процессе. Во- вторых, Мид утверждает, что важнейшие ценности расположены именно в /. В-третьих, / создает основу того, к чему все мы стремимся — самореализации. Именно /позволяет нам развить «определенную личность». Наконец, Мид рассматривает эволюционный исторический процесс, в котором у людей примитивных обществ преобладает те, тогда как в современных обществах более значителен элемент /.

/ придает теоретической системе Мида некоторую необходимую динамику и креативность. Без этого над акторами Мида целиком преобладал бы внешний и внутренний контроль. А используя это понятие, Мид может рассматривать изменения, вызываемые не только великими личностями в истории (например, Эйн- [41] Отметим, что данные термины теории Мида, как правило, используются в оригинальном звучании («аи», «ми») и не переводятся; личное местоимение первого лица единственного числа (Г) и косвенный падеж того же местоимения (те) обозначают соответственно индивидуалистскую ипостась личности и «Я» как объект. — Примеч. перев.

штейном), но также индивидами на повседневном уровне. Именно / делает возможными эти изменения. Поскольку каждая личность является смешением / и те, великие исторические фигуры видятся обладающими большей долей / , чем большинство других людей. Однако в повседневных ситуациях может самоутвердиться / любого человека и привести к изменениям социальной ситуации. Уникальность в систему Мида также привносится с помощью биографического формирования / и те. То есть специфические требования жизни каждого человека наделяют его уникальным соотношением / и те.

I противодействует те, которое является «организованным набором установок других, принимаемым человеком для себя» (Mead, 1934/1962, р. 175). Другими словами, те есть принятие обобщенного другого. В отличие от /, люди осознают те »; те включает осознанную ответственность. Как говорит Мид, «те есть общепринятый, привычный индивид» (1934/1962:197). Элемент те преобладает у конформистов, хотя каждый — независимо от его степени конформности — имеет, и должен иметь, существенную долю те. Именно с помощью те общество доминирует над индивидом. Действительно, Мид определяет понятие социального контроля как преобладание выражения те над выражением /. Позже в книге «Разум, самость и общество» Мид развивает свои идеи о социальном контроле:

Социальный контроль, действуя со стороны самокритики, обширно и изнутри влияет на индивидуальное поведение, обеспечивая интеграцию индивида и его действий в соответствии с организованным социальным процессом бытия и поведения, в котором он участвует.... Социальный контроль над индивидуальным поведением осуществляется посредством социального происхождения и на основе такой (само)критики. То есть, по сути, самокритика является социальной критикой и поведение ко?ггролируется социально. Следовательно, социальный контроль, далекий от тенденции к разрушению человеческого индивида или к уничтожению его сознательной индивидуальности, на самом деле, напротив, является созидательным и неразрывно связанным с этой индивидуальностью (Mead, 1934/1962, р. 255)