Марсель Мосс - Социальные функции священного

Маги, более прочих размышлявшие над своими обрядам, прекрасно ощущали эту путаницу. Алхимики используют один общий принцип, который для них является законченной формулой теоретических рефлексий и который они любят присоединять к своим рецептам: «Одно есть все, и все есть в каждом». Как, например, в приводимом ниже случайным образом выбранном пассаже: «f/Ev yap то näv, косі, 51’ аіЗтоо то näv yeyove. 'Ev то näv косі єі prj t6cv£kti то ttocv, об yeyove то näv» [554]. Именно все, которое во всем, и есть мир. Ведь говорят иногда, что мир задуман как единый живой организм, части которого, как бы далеко ни находились друг от друга, связаны между собой необходимым образом. Все в нем похоже и все соприкасается. Этот тип магического пантеизма мог бы представлять собой синтез установленных нами выше законов. Но алхимики настаивали на этой формуле лишь для того, чтобы добавить к ней метафизические и философские комментарии, от которых до нас дошли только отрывки. Однако они весьма настаивают на другой формуле, которую они ставят рядом с предыдущей: природа побеждает природу (Natura naturam vincit), и т. д. «Природа» — это, по определению, то, что находится одновременно в предмете и его составных частях, то есть то, что дает основание закону контактности; одновременно природа — это то, что находится во всех существах данного вида, делая тем самым возможным закон подобия; и то, что позволяет одному предмету воздействовать на противоположный предмет того же рода, и тем самым обосновывает закон противоположности.

Алхимики не оставались в области абстрактных рассуждений, что также свидетельствует о том, что эти идеи, действительно работали в магии. Природу, фюсис (србац), они понимают как скрытую и неделимую сущность своей магической воды, производящей золото. Понятие, заключенное в указанных выше формулах, алхимики вовсе не стремятся зашифровать — это понятие некой субстанции, воздействующей на другую субстанцию на основании своих свойств независимо от способа воздействия. Такое действие является симпатическим или осуществляется между симпатическими субстанциями и может быть выражено следующим образом: подобное воздействует на подобное; согласно алхимикам — подобное притягивает подобное или подобное побеждает подобное (еЛк£1 или крате!) [555] [556]. Ибо, говорят они, нельзя действовать на все с помощью чего угодно; поскольку природа фюсис, (фбац) облечена в определенные формы эйдосы (е!5г|), должно существовать соответствующее отношение между эйдосами, то есть формами предметов, которые воздействуют друг на друга5'. Таким образом, когда говорят, что «природа побеждает природу», подразумевают следующее: некоторые вещи настолько зависимы от других, что неизбежно притягиваются к ним. Именно в этом смысле алхимики считают природу разрушающей; фактически, она разъединяет, то есть своим воздействием разрушает неустойчивые соединения, и, как следствие, порождает новые явления или формы, притягивая устойчивый и тождественный ей самой элемент, содержащийся в этих новых формах.

Идет ли здесь речь о понятии, свойственном магии вообще, или об определении только для одной из ветвей греческой магии? Вероятно, алхимики не придумали все это на пустом месте. Мы обнаруживаем то же самое у философов и видим применение этого принципа в медицине. Кажется, он работал также и в традиционной индийской медицине. Во всяком случае, даже если эти идеи и не были где-то еще выражены в столь явной форме, это не так уж важно. Из того, что нам уже известно, следует один существенный вывод: рассмотренные абстрактные представления подобия, контактности и противоположности неотделимы от представления о предметах, свойствах, признаках, которые передаются от одного существа или предмета к другому. Существует также иерархическая лестница свойств и форм, по которой обязательно нужно восходить, чтобы воздействовать на природу; воображение мага не свободно, и его способы действий, в сущности, ограничены.

Конкретные неперсонифицированные представления. Мысль мага не может существовать только в абстрактной форме. Мы четко видели, что когда алхимики говорят о природе в целом, они подразумевают природу совершенно конкретную. Для них речь шла не о чистой идее, охватывающей симпатические законы, но о вполне определенных представлениях об эффективно действующих свойствах. Это подводит нас к рассмотрению конкретных неперсонифицированных представлений, которые являются свойствами, качествами. Магические обряды намного проще объясняются с помощью понятия передачи свойств, действия и реакции которых известны заранее, нежели ссылкой на абстрактные законы. Обряды, основывающиеся на законе контактности, являются, в сущности, простой передачей свойств: на ребенка, который долго не говорит, переносят болтливость попугая; страдающему от зубной боли передают крепость мышиных зубов. Обряды, использующие закон противоположности представляют собой не что иное, как борьбу свойств одного рода, но противоположного вида: огонь — явление противоположное воде, и именно по этой причине он используется для вызывания дождя. И, наконец, обряды подобия являются таковыми, поскольку они сводятся, если можно так сказать, к тому, что маг видит только одно единственное свойство: огонь мага вызывает появление солнца, ибо солнце это и есть огонь.

Однако эта вполне отчетливая идея передачи свойств является в то же время по сути дела туманной, как, впрочем, и все магические и религиозные идеи. В магии, как и в религии, человек обычно не рассуждает, либо его умозаключения бессознательны. Магу не нужно размышлять о структуре своего обряда для того, чтобы его выполнять, как не нужно понимать молитву или смысл жертвоприношения, так как нет необходимости в логичности обряда; и маг может не беспокоиться о том, чтобы обосновать используемые свойства и не заботиться о рациональном доказательстве причины выбора и использования тех или иных веществ. Иногда мы можем проследить путь, которым следует его мысль, сам же маг в общем случае на это не способен. В его мыслях присутствует лишь смутная идея о возможном действии, для совершения которого традиция предоставила ему все приемы в готовом виде, и четкое представление о цели, которую необходимо достичь. Когда рекомендуют отгонять мух от роженицы, опасаясь, что может родиться девочка, полагают, что муха наделена некими относящимися к полу свойствами, и пытаются избежать их воздействия. Когда выбрасывают из жилища крюк для котла, чтобы установилась хорошая погода, то этому крюку приписывают определенного рода свойства. Однако никто уже не прослеживает цепь ассоциаций идей, посредством которой основоположники обрядов пришли к подобным представлениям.