Юрий Пахомов - Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Для углубленного понимания внутренних противоречий в Евро–Американской цивилизации важнейшее значение имеют уточнения исторического характера. В открытом новом мире пришельцы из Европы не нашли привычной для них пищи, включая хлеб, а также лошадей и другой домашний скот, кур, гусей или свиней, оливковых деревьев и виноградников, а также, соответственно, традиционных для южных европейцев растительных жиров и вина. Все это было привезено из Европы, положив начало ранней общекультурной европеизации открытых земель посредством удовлетворения естественных потребностей и привычек.

С другой стороны, сами европейцы убедились в том, что не все сущее на земле имеется в наличии на европейском континенте. Помидоры, кукуруза, картофель, бобовые, арахис, арбузы, табак и другие дары природы, кажущиеся теперь исконно европейскими, были найдены в Новом свете, не говоря уже о привычных сегодня специях. В полной мере это относится и к животному миру, начиная от экзотических ягуаров и заканчивая одомашненными индюками.

Однако вместе с европейскими новинками на новые земли были занесены и европейские заразные болезни (например, тиф), оказавшиеся губительными для нескольких десятков миллионов американских аборигенов. Как бы взамен европейцы получили сифилис. Таким образом, первичное влияние посредством человеческого общения оказалось изначально двусторонним, однако впоследствии губительным для аборигенов открытых земель вследствие часто необъяснимой жестокости новых европейских поселенцев, относившихся к аборигенам как к людям второго сорта. Это становится особенно понятным, если учесть фактор насилия со стороны пришельцев с использованием современного по тем временам европейского стрелкового оружия. Таким образом, взаимовлияние цивилизационного характера, едва начавшись, превратилось в тотальную культурную европеизацию путем насилия.

Известные утверждения об изначальной дефиниции «Евро–Американской» цивилизации как цельной структуры требуют еще одного уточнения: в Новый свет европейские колонизаторы сразу же начали завозить рабочую силу из Африки, придав этому специфическую окраску, по крайней мере, в двух измерениях: (а) этническом и (б) политико–системном (оставшись достоянием европейской истории, рабство было «экспортировано» европейцами на новые земли).

К 1800 г. количество аборигенов и европейцев в Новом свете выровнялось. Каждая из групп насчитывала приблизительно по 10 млн человек. Отдельно велся подсчет африканских рабов, которых к тому времени было не менее четырех миллионов. Однако соотношение устойчиво росло в пользу выходцев из Европы, что сказалось и на особенностях американской политической и экономической систем.

Так, в период с XVI до начала XIX вв. европейские колонизаторы (в этот термин можно вкладывать как позитивный, так и негативный смысл) Америки, в силу наличия у них передовых средств передвижения, сделали максимум возможного для создания в мире прообраза будущей общемировой торговли и коммуникаций.

До Освободительной войны 1776 г. Новый свет в стратегическом, прежде всего, политико–культурном смысле испытывал почти исключительно одностороннее влияние европейцев. Ответное влияние поначалу было минимальным, ограничиваясь в основном продуктами и товарами природного происхождения. Понадобилось значительное время для того, чтобы ситуация выровнялась, а затем и изменилась в виде появления отдельной американской субцивилизационной составляющей. Если иметь в виду уровень глобального влияния, то ситуация изменилась в пользу данной составляющей после Бреттон–Вудских соглашений 1944 г. (финансово–экономический контекст), полного отказа от политики изоляционизма (военно–политический контекст) и перехода к либеральному интернационализму (во внешней политике) как следствие устойчиво усиливавшегося доминирования США в мир–системе после Второй мировой войны.

Что касается эволюции глобального подъема Запада как целостности в контексте серьезных возможностей общего цивилизационного влияния, то оно связано с первой промышленной революцией и появлением в Европе капитализма. Создание капиталистической экономики сопровождалось и резким усилением политико–системного воздействия Новоевропейской цивилизации на другие континенты, регионы и страны мира Путем активной торговли шло постепенное проникновение капитализма в Южную и Восточную Азию, в Индокитай, на Ближний Восток, в Северную Африку, не говоря уже о Латинской Америке и, тем более, Австралии, а также организация государства европейского типа, в ходе которой завершился сложный этап формирования географической и политической карт мира.

Важно учитывать, что еще в XVIII–XIX вв. европейцы начали создавать в других частях мира свои учебные заведения, торговые представительства и компании, а со временем — совместные акционерные общества, банки, особенности деятельности которых и, естественно, сами сотрудники меняли местный политико–культурный ландшафт, способствовали социальным революциям, ведшим к коренным преобразованиям, при этом в разной степени сказывавшимся на культуре и глубинных национальных традициях.

Важно подчеркнуть, что все известные, теперь преимущественно американские, стратегии глобального распространения демократии евро–американского образца после Второй мировой войны впервые начали проявляться на примитивном уровне еще в эпоху раннего капитализма. Европейские коммерсанты в различных вариантах и различными методами уже тогда пытались навязывать свой образ жизни и свои взгляды на политическую систему. руководствуясь принципом цивилизационного верховенства.

Правда, фактический распад некогда достаточно целостной феодально–католической Европы на множество национальных государств, имевший место с начала XV — до середины XVII вв., породил диверсификацию отмеченного цивилизационного воздействия. Распад империй, в свое время доминировавших на этой части континента, сопровождался динамичным социально–экономическим развитием общего западноевропейского образца в силу минимального исторического влияния здесь татаро–монгольского нашествия. В европейской политической мысли тех времен намечается определенный раскол в том смысле, что сторонников традиционного континентального единства дополняют разработчики национальных стратегий и программ реформаторского толка. (Здесь стоит вспомнить, что и сам термин «интеграция» происходит от латинского integratio, означающего воссоединение целого.) С другой стороны, именно от практически ничтожного татаро–монгольского политикокультурного влияния западнее Украины происходит устойчивое применение термина «Европа» в политическом значении, т. е. в его применении почти исключительно к западной части континента.