Юрий Пахомов - Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Временные успехи на этом пути, относящиеся к периодам господства и постепенной славянизации роксолан в Среднем Поднепровье в I–II вв., социально–экономическому подъему времен Черняховской культуры III–IV вв., консолидации и активизации антско–полянской конфедерации в конце V — середине VI вв., образования военно–политического союза «Русская Земля» в Среднем Поднепровье к VII в., обрывались насилием извне: уже упоминавшаяся готская миграция и последующая антско–готская война конца IV в., разгром антов аварами в третьей четверти VI в. и Среднеднепровской Руси хазаро–алано–булгарами в середине VIII в. И только после этого, в условиях определенной стабилизации ситуации, в оказавшейся под властью хазар южной половине Восточной Европы, появившиеся к рубежу VIII–IX вв. ростки собственной государственности смогли в достаточной степени развиться, породив феномен Киевской Руси времен Аскольда и первых Рюриковичей.

При этом чрезвычайно медленным, но не обрывавшимся внешними силами характером отличалось развитие лесных групп славян Восточной Европы. Низкое плодородие подзолистых почв лесной полосы, невысокая плотность населения, не стимулируемого к сплочению внешней угрозой и не принуждаемого к интенсификации труда широкими возможностями ведения экстенсивных форм хозяйства, отсутствие непосредственных, стимулирующих прогресс связей с цивилизационными центрами — все это определяло застойный характер обществ лесных племенных объединений (дреговичей, кривичей, радимичей, вятичей, ильменских словен) и, в известной степени, обитавших на порубежье лесной и лесостепной зон сиверян и древлян.

В IX в. среднеднепровское славянское государство со столицей в Киеве начинает быстро укрепляться и заявляет о себе дерзкими грабительскими походами в Причерноморье и бассейне Каспия, становясь известным во всем средневековом мире. Постепенно оно вовлекается в орбиты влияния соседних Мусульманской и Византийской цивилизаций при активном участии в ее деловой, а отчасти и религиозно–культурной жизни хазарских и прочих иудеев.

Вопрос о приобщении Киевской Руси к системе Восточнохристианского мира благодаря исследованиям М. Ю. Брайчевского 694 694 Брайчевський М. Ю. Утвердження християнства на Русі. — К., 1988. получил принципиально новое освещение, и общий ход связанных с этим событий IX–XI вв. восстанавливается достаточно четко. Князь Аскольд (Осколт), организовавший поход (несколько походов?) на Константинополь и принявший крещение (что следует из сообщений организатора этого акта патриарха Фотия и других источников), сыграл в этом процессе ключевую роль. Со времени правления Аскольда в Киеве уже была своя христианская община с церквями, среди которых известна соборная — Ильинская. Во главе киевских христиан стоял местный епископ. Поддерживались регулярные церковно–культурные связи с Константинополем и христианскими общинами Крыма и Балкан.

Варяжская династия Рюриковичей, представленная сперва Олегом и Игорем, утвердилась в Киеве в конце IX в. на волне языческой реакции, однако в глазах цивилизованного мира Русь официально уже считалась крещеной. В течение X в. Киевская Русь развивается в мощное государство, занимающее одно из ведущих мест в средневековом мире. Ольга, вдова Игоря, приняв крещение, поддерживала тесные контакты с Византией и Германией, а ее сын Святослав сокрушил главного соперника Руси в Восточной Европе — Хазарский каганат. Из разгоревшейся после гибели Святослава борьбе за власть победителем вышел Владимир. Сперва он опирался на языческие круги, однако, утвердившись в Киеве, должен был сам принять крещение и обратить в христианство всю Русь.

Со вступления на престол Владимира Святославича начинается блестящий полуторасотлетний период в истории Древнерусского государства, ставшего к концу X в. органической составной частью Восточнохристианской цивилизации, возглавлявшейся в ту пору Византией с ее богатой, опирающейся на античное наследие и библейскую традицию, христианской культурой.

В отличие от, скажем, Японии, Вьетнама, Кореи, Маньчжурии, с одной стороны, или раннеклассовых обществ Западного и Центрального Судана — с другой, выходившая на цивилизационный уровень развития Русь изначально оказалась в ситуации выбора своих культурных ориентиров, а значит, и включения в одну из уже сложившихся цивилизационных систем. Как в обобщенном виде передано в летописном сказании о «выборе веры» князем Владимиром Святославичем, альтернативами были Мусульманский, Восточнохристианский и Западнохристианский миры, а также квазицивилизационная иудейская система в виде ее хазарской филиации.

Окончательная победа восточнохристианской традиции на Руси к концу X в. была, в сущности, предрешена всем предшествующим развитием среднеднепровского славянства — о чем и свидетельствует факт крещения Владимира, который, разочаровавшись в сперва насаждавшемся им самим язычестве, субьективно готов был и на принятие ислама. Однако сам факт пребывания Руси на стыке силовых полей нескольких цивилизационных систем (даже при том, что у одной из них было заведомо больше шансов восторжествовать) делает условия ее становления как субцивилизационной системы уникальными.

В мировой истории мы находим не так уж много примеров, когда выход некоей этносоциальной общности на цивилизационный уровень был связан с выбором ориентации (тем более сознательно совершаемым правящей элитой) между двумя альтернативными центрами. Этого не было даже в Тибете и Юго–Восточной Азии, где индийское влияние укоренилось заведомо ранее китайского, не говоря уже о Дальнем Востоке или Тропической Африке.

Нечто подобное наблюдается лишь в Среднем Подунавье — в Великоморавском государстве, где восточнохристианская традиция сперва, стараниями равноапостольных Кирилла (Константина) и Мефодия, привилась, однако затем была искоренена Западнохристианским миром, и на Нижней Волге — в Хазарии, где проблема восточнохристианско–мусульманского соперничества была разрешена в пользу выбора иудаизма. Русь же, выбирая греко–православную традицию, дистанциировалась как от Мусульманского, так и, менее явственно (ввиду того, что окончательный церковный разрыв между Римом и Константинополем произошел лишь в 1054 г.), от Западнохристианского миров, равно как и от иудейской квазицивилизации.

Восточнохристианский выбор Руси был определен не только ее традиционными связями с Византией и христианским Крымом, но и огромной религиозно–культурной, просветительской работой, проводившейся среди балкано–дунайских славян Кириллом и Мефодием, а также продолжателями их дела. Преодоление смут иконоборческого периода к середине IX в. прямо сказалось на активизации религиозно–культурной политики восточнохристианской империи в Балкано–Дунайском ареале и южной половине Восточной Европы. Многое было сделано для приобщения среднедунайских славян к восточнохристианской традиции. В результате уже во второй половине IX в. сложился особый Балкано–Придунайский славянский субцивилизационный регион Восточнохристианского мира.