Юрий Пахомов - Макрохристианский мир в эпоху глобализации

4. Относительно буддийско–ламаистского цивилизационного присутствия важно подчеркнуть его органичность и укорененность на просторах Евразии как субконтинента преимущественно в бывшей зоне советского влияния — в Монголии, а также в среде монголоязычных народов нынешней Российской Федерации — бурят и калмыков, а также тюркоязычных тувинцев. Однако по численности эти народы невелики и серьезного воздействия на общее положение дел в России не оказывают.

Таким образом, цивилизационное членение евразийско–постсоветского пространства оказывается достаточно сложным. На нем доминирует православно–постправославный, преимущественно русский (шире — русскоязычный) компонент, сочетающийся с мусульманско–постмусульманским, главным образом, тюркоязычным, и отчасти, ламаистско–монголоязычным на всем пространстве степной полосы Евразии к востоку от Дона, а также в Крыму. Практически вся эта территория (с угасанием при движении с запада на восток) длительное время находилась и продолжает находиться в орбите западного воздействия. Годы большевистского господства глубоко подорвали здесь собственные цивилизационные основания (и восточнохристианское, и мусульманское, и ламаистское). В последние годы их эрозия усугубляется навязываемой средствами массовой информации квазиамериканизацией, однако сама религиозная жизнь во всех традиционных конфессиях заметно активизировалась.

Из сказанного видно, что такие броские словосочетания, как «Мир России — Евразия» или «Русский узел евразийства» 688 688 Мир России — Евразия. Антология. — М., 1995; Русский узел евразийства. — М., 1997. не имеют пока четкого и определенного смысла. Евразия в понимании евразийцев пересекает не только макроэтнические общности, в частности — славянскую и тюркскую, но и устоявшиеся цивилизационные миры. Собственной глубинной идейно–ценностно–мотивационной подосновы она не имеет, что и засвидетельствовано отсутствием в ее пределах религиозной общности. Длительное же доминирование православной традиции (в ее выхолощенной петровско–екатерининской секуляризацией форме) свидетельствует лишь о преобладании здесь русского этноса с его национально–религиозными традициями. Массовое обращение в православие тюркских или монгольских народов не состоялось.

Однако не следует игнорировать реальности Евразии как природно–климатического, экономгеографического и геополитического целого, скрепленного в жестких государственных рамках Старой России и СССР, а теперь (в своей основной части) пребывающего в неопределенном, плохо структурированном симбиозе СНГ и задекларированного ЕЭП. Этот феномен можно было бы определить понятием «квазицивилизация», как о том уже говорилось выше.

Крах Советского Союза в сочетании с резким возрастанием мировой роли транснациональных компаний, манипулирующих спекулятивным капиталом, и многими другими обстоятельствами определил дезорганизацию евразийского пространства с тенденцией к дрейфу его частей к родственным им базовым цивилизациям. Это ярко проявилось в республиках Прибалтики, присуще оно и многим государствам с устойчивой многовековой мусульманской традицией. Однако Россия, Украина, Беларусь, а также Казахстан и Кыргызстан оказались в сложнейшей ситуации. В силу глубинных цивилизационных (кроме всех прочих — экономических, социальных и пр.) отличий три первые государства в принципе не способны интегрироваться в мир Запада. Подобно им и два вторые (как и, скажем, Татарстан или Башкортостан в составе Российской Федерации) не ощущают себя вполне «своими» ни в Мусульманском, ни, тем более, Христианском мирах. Цивилизационная природа этих стран глубоко подорвана и деформирована выпавшими на их долю трагическими экспериментами XX в.

В процессе рассмотрения евразийской проблематики нельзя игнорировать и становящийся все более весомым китайский фактор. Отношение неоевразийцев к Китаю отличается неопределенностью 689 689 См., напр.: Дугин А. Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. — М„ 1997. . С одной стороны, он рассматривается как потенциальный союзник в деле противостояния США, но, с другой, его стремительно нарастающая мощь (при очевидной деградации России в конце XX в.) не может не принуждать смотреть на него как на потенциального и, возможно, опаснейшего соперника в самой Евразии.

Современный Китай не менее успешно и едва ли не с большими на то историческими основаниями, чем Россия, может претендовать на доминирующую роль в Центральной Азии, значительная часть которой ему и принадлежит. К середине наступившего века главная ось планетарного противостояния может пройти между США и Китаем при весьма вероятном возобновлении соперничества Китая и России на собственно евразийском пространстве. Запад в лице С. Хантингтона 690 690 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. — 1994. — № 3. — С. 30–49. и З. Бжезинского 691 691 Бжезинский З. Великая шахматная доска. — М., 1999. вполне это осознает.

Таким образом, поставленные теоретиками евразийства в 20‑х гг. XX в. проблемы в свете концептуальных разработок и исторического опыта истекшего столетия нуждаются в новом осмыслении. В этом отношении представляется конструктивным рассматривать СССР как квазицивилизационное целое, созданная в пределах которого надэтническая социокультурная общность в определенном смысле продолжает существовать и сегодня.

Прежде всего, сказанное относится к заявившим в 2004 г. об образовании (в пределах СНГ) ЕЭП России, Украине, Беларуси и Казахстану. Близость их определяется не только тесными экономическими и политическими связями, распространенностью понятного практически всем на территориях этих государств русского языка, общностью традиций в образовании, культуре и пр., но и иными факторами, среди которых следует отметить такие. Во‑первых, Казахстан, Российская Федерация и, в меньшей степени, Украина демонстрируют длительный славянско–тюркский исторический синтез и современный симбиоз. Во‑вторых, основная масса населения Беларуси, Украины и России, а также около половины граждан Казахстана органически причастны к Православно–Восточнославянской цивилизационной традиции, что предполагает уяснение процесса формирования и структуры, базовых идейно–ценностно–мотивационных оснований Православно–Восточнославянской цивилизации.

К моменту приобщения Руси к Восточнохристианскому миру славянство уже прошло длительный и сложный путь социокультурного развития. Поэтому вкратце, опираясь на уже опубликованные исследования 692 692 Павленко Ю. В. Раннеклассовые общества: генезис и пути развития. — К., 1989; Biн же. Передісторія давніх русів у світовому контексті. — К., 1994; Он же. Праславяне и арии Древнейшая история индоевропейских племен. — К., 2000; Він же. Дохристиянські вірування давнього населення України. — К., 2000. , посвященные этой проблеме, остановимся на предыстории Руси.