Юрий Пахомов - Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Конечно, в происходившем у нас в 1990‑е гг. имелся и особый клановый интерес. Акцент на дефляцию, извлекая деньги из реального сектора, содействовал сосредоточению средств в финансово–спекулятивном, прежде всего — в банковском секторе, откуда мафиозным кланам их легче изымать и перегонять на заграничные счета. Но даже в этом случае рубился сук, на котором сидят обозначенные интерсанты. Ведь каждый крен в использовании монетарного инструментария кому-то реально выгоден лишь на коротком расстоянии. Когда же дефляция, а с ней и т. наз. монетарная стабилизация становятся для властных реформаторов «делом всей их жизни», то бумеранг неизбежно срабатывает в сторону благополучную, разрушая то, что, казалось бы, тщательно выхаживалось. Так, разрушения, наносимые реальному сектору, в конце концов обесточивают и финансово–спекулятивную сферу, подрывая ранее преуспевающие банки.

Феномен новоукраинского поведения состоит вовсе не в том, что властно–реформаторские структуры сами по себе не знали, где остановиться и как перевести стрелку на другое направление. Парадокс заключался не столько в невежестве (хотя и это было), сколько в догматически услужливом поведении, в «верности курсу реформ», заданных монетаризмом. Именно по этой причине, — именно там, где нужно было бы попеременно грести то левым веслом, то правым, — гребли одним лишь правым, и загоняли страну в заколдованную спираль неуклонно понижающегося падения. А тут уж, при падении глубоко в яму, властям, что называется, не до реформ. На этом этапе идеологи–реформаторы изжили самих себя до состояния невостребованности. Власти, отказавшись от каких-либо реформ, пустили в ход брутальное администрирование. Нечно подобное наблюдаем и в 2005 г., когда квазиреформаторская псевдорыночная суета обернулась прямым переходом к ручному управлению экономикой страны.

Последнее обстоятельство, однако, не ссорит правительство с МВФ и другими западными хозяевами, поскольку верность по части интересов остается, а блеф и псевдореформаторская риторика продолжаются. К тому же, катастрофический сценарий в Украине не так уж и противоречит интересам ТНК и солидарного с ними Запада.

Заметим, однако, что фиксация подобных фактов еще не дает ответа на вопрос: почему и вследствие каких догматов затягивается однобокое использование того или иного монетаристского инструментария? Что мешает найти в процессе принятия, к примеру, стабилизационных мер, ту временную границу, за которой вводились бы в строй механизмы иного воздействия, нацеленные на оживление, рост и структурные преобразования?

Как оказалось, своевременному маневру препятствует и в этом случае прикладывание к нам все тех же реформаторских рецептов, рассчитанных на экономику слаборазвитых стран. В странах типа Боливии и даже Бразилии и Мексике результаты жесткой стабилизации, а с нею и селекции, проявляются довольно быстро. Жесткие монетарные рестрикции ускоренно выдавливают из экономики все лишнее, и она оказывается пригодной для зарубежной инвестиционной экспансии. Тут-то и происходит, отчасти само собой, переключение монетарных механизмов со стабилизации на обслуживание экономического роста. Соответственно, с уменьшением инфляции снижаются процентные ставки, в экономику идут кредиты, повышается рыночный спрос, хозяйственные артерии орошаются деньгами. Происходит оживление на фондовом рынке, поток инвестиций вводит экономику в фазу структурных перемен и в рост.

Конечно, все это, как отмечалось ранее, в конце концов оказывается нестойким, лишенным высокотехнологического потенциала, оставляющим население нищим из–за утечки барышей за рубежи страны. Но все же развитие происходит. Причем во многих странах, адаптивных для модели МВФ, подъему содействует приглушенная было (на стадии стабилизации) инфляция, подчас даже высокая. И конечно же, рекордов, подобных нашему, по части продолжительности и масштаба «стабилизационных» разрушений, страны Латинской Америки не устанавливают.

В отличие от этих стран в Украине, по ранее названным причинам, инфляция не понижается, а переходит в опасные для экономики скрытые формы; процентные ставки, в том числе и из–за этого, остаются чрезмерно высокими; кредиты в реальный сектор, соответственно, невыгодными; инвестиции — невостребованными, а сами инвесторы, из–за растущего хаоса и произвола — распуганными.

Ситуация, сложившаяся в Украине, не поддается объяснению с позиций догматов монетаризма. Необъяснимо хотя бы то, что происходившее до 2005 г. понижение (формально исчисляемой, а для монетаристов — подлинной) инфляции не оборачивалось «положенным» снижением процентной ставки и выгодами от кредитов и вложения инвестиций. Но для диктующих рекомендации чиновников от МВФ все выглядит предельно просто: если факты не укладываются в их схему, — тем хуже для фактов. Отсюда — упреки в недостаточной решительности и требования потуже затягивать монетаристскую удавку. Задачи оживления, структурных сдвигов и роста отодвигаются снова, причем с еще меньшими шансами на благоприятные перемены в будущем.

Иное видится с позиций недогматических, учитывающих нетрадиционную (по меркам МВФ) мировую практику. Спасение здесь — в широком макроэкономическом маневре, внезапно прерывающем стабилизацию, «досрочно» переводящем стрелку в направлении экономического роста.

Конечно, такой подход является рискованным, поскольку здесь нужно искусство, само собой при этом варианте ничто не получается. Искусство требуется и для выбора рубежа свершения маневра (когда инфляция уже не опасна); и для формирования системы рычагов, противовесов и стимулов, «проталкивающих» еще не дозревшие кредиты в реальный сектор, препятствующих утечке денег через финансовые спекуляции, создающих мотивации для инвесторов.

Позиция, изложенная в данном случае, используется не только в катастрофических, но и в относительно благоприятных ситуациях, когда стабилизация может трансформироваться в рост на почве саморегулирования Не случайно Я. Корнай, один из мировых лидеров монетаризма, писал в отношении Венгрии: «Экономический рост нужно стимулировать не тогда, когда для него сложатся более благоприятные условия и экономика стабилизируется, а прямо сейчас. Последовательность, выбранная (по рекомендации МВФ. — Ю. П.) правительством, — сначала стабилизация, затем рост, — неверна. Эти две задачи необходимо решать одновременно» 754 754 Вопросы экономики. — 1996. — № 10. — С. 35. .

От себя скажем: в Украине подобный подход необходим еще в большей (чем в той же Венгрии) степени. В ее убыточной катастрофической экономике реальная финансово–денежная стабилизация вне встроенных в нее механизмов оживления и роста сейчас просто невозможна. Само же задействование таких механизмов предполагает не тупо–однообразное завинчивание гаек в одну и ту же сторону с последующим срывом резьбы, не бесконечное загребание одним веслом с возвратом «на круги своя», а соответствующее ситуации макроэкономическое маневрирование, сопровождаемое применением различного (не только монетаристского) инструментария.