Юрий Пахомов - Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Рассматривая все подобного рода примеры, нетрудно убедиться в том, что речь идет не столько об истории, сколько об этноисторическом мифе, который создается городской интеллигенцией и потребляется основной массой населения через средства массовой информации, художественную литературу и путем школьного образования. В современную эпоху такой миф обретает особый смысл. Дело в том, что в ходе модернизации происходит унификация культуры, и многие народы, живущие в многонациональных государствах, теряют свои традиционные хозяйственные системы, обычаи и социальную организацию, народную культуру и нередко даже родной язык. Основное, а порой и единственное, на чем держится их этническая идентичность, это сказания о великих предках и их славных деяниях, о блестящих достижениях своей культуры в глубоком прошлом. Поэтому такие представления о прошлом тесно связаны с самоидентификацией, и есть основания предполагать, что по мере развития модернизации роль этих представлений будет возрастать.

Следует отметить, что формирование мифологизированного образа прошлого не является только «конструктивным» актом; оно имеет и огромное «инструментальное» значение в борьбе за повышение политического статуса, за доступ к экономическим и финансовым ресурсам, за контроль над территорией и ее природными богатствами, и, наконец, за политический суверенитет. Чем более блестящим представляется народу его прошлое, тем с большей настойчивостью он склонен претендовать на значительную политическую роль в современном мире. Националистическая или этноцентристская историческая версия играет огромную роль в легитимизации политических претензий или уже имеющихся политических прав — и в этом состоит ее глубокий внутренний смысл 771 771 Шнирельман В. А. Националистический миф: основные характеристики // Славяноведение. — 1995. — № 6. .

Вряд ли надо объяснять принципиальную важность того, как будут складываться взаимоотношения центра и регионов в современной России. Эти взаимоотношения определяются самыми разнообразными факторами, одним из которых является идеология, отражающая борьбу центробежных и центростремительных тенденций. Речь идет о представлениях местных элит о месте данных конкретных регионов в политико–административной структуре современной России и о том, удовлетворяет ли их нынешняя ситуация, каким они видят будущее своих регионов и связывают ли они его по-прежнему с Россией.

Эта идеология далеко не всегда принимает открытую форму. Чаще она носит завуалированный характер и выражается в этноцентрических или региональных версиях прошлого, которые активно вырабатываются интеллектуалами с целью обеспечить своих соплеменников или земляков славными престижными предками, создателями замечательных культурных ценностей (письменность, величественная архитектура и т. д.) и основателями древнейших государств. При этом речь идет не столько об установлении исторической истины, сколько о конструировании исторического прецедента, который стал бы источником вдохновения для народных масс, заразил бы их творческой энергией и помог бы преодолеть нынешний кризис.

Впрочем, желание поднять жизненный тонус — лишь один из побудительных мотивов к созданию этногенетических мифов. Другой, еще более важный мотив связан с этнополитикой. Действительно, обращаясь к истории древнейшей государственности своего народа, а чаще изобретая такую государственность, которой на самом деле никогда не существовало, мифотворцы как бы пытаются опереться на исторический или псевдоисторический прецедент, который призван легитимизировать нынешние претензии на самоопределение или самостоятельную государственность и мобилизовать массы для достижения этой цели. Мало того, крайние образцы такой мифологии отличаются откровенной ксенофобией. Ведь строя миф о происхождении и о славных деяниях предков, его создатели сплошь и рядом обращаются к фольклору или к историческим событиям отдаленного или не столь отделенного прошлого, тем самым возрождая давние предрассудки, подозрения и враждебность по отношению к соседним народам. Самым тревожным в этой деятельности представляется то, что такого рода мифологемы начинают просачиваться в школьные учебники, создавая опасность формирования ксенофобий у подрастающего поколения.

Многие интеллектуалы на местах связывают возрождение народов с выработкой общенациональных идеологий, важнейшим компонентом которых считается поиск славной древней истории. Скажем, именно так понимает свою задачу спикер парламента Ингушетии Р. Плиев, по мнению которого в Республике Ингушетия можно будет добиться процветания, лишь привив народу общенациональную идею. Но «о какой идеологии можно вести речь, если мы не располагаем историей большей части населения республики?», — патетически восклицает он 772 772 Плиев Р. Впервые «Олимп» и «Кентавр» прозвучали па Кавказе // Сердало. — 1995. — 12 септ. .

А вот что пишет активистка якутского национального движения, этнограф У. А. Винокурова: «Если раньше древняя история якутов занимала умы исследователей с этнографических позиций, то теперь прежде всего этот интерес определяется политическими приоритетами. Изучение истории требуется для определения места и роли народа саха в становлении и развитии суверенитета Республики Саха (Якутия), обоснования его статуса как коренного народа, разработки концепции и программы его выживания, сохранения и возрождения» 773 773 Винокурова У. А. Сказ о народе Саха. — Якутск, 1994. — С. 22. .

Вообще политическое значение этнической истории стало осознаваться интеллектуалами на всем пространстве СССР, начиная с эпохи «перестройки». В этом отношении к приведенным выше цитатам можно прибавить еще одну — мнение директора Института истории Азербайджанской ССР И. Г. Алиева, высказанное им в 1988 г.: «Изучение этнической истории любого народа представляет огромный интерес, и не только познавательный, оно важно и с позиций реальной политики» 774 774 Алиев И. Г. Изучение проблем древней истории, филологии и археологии в Азербайджане в 1977–1987 годы // Вестник древней истории. — 1988. — № 1. — С. 59. . В принципе, такое политизированное отношение к истории очень часто возникает на волне национального подъема 775 775 См., напр.: Shavit Y. The New Hebrew Nation. A study in Israel heresy and fantasy. — London, 1987. — P. 37. .

Эти цитаты могли бы служить эпиграфом к исследованию о том, что сейчас происходит на местах как в исторической науке, так и в сфере исторического образования. Общей тенденцией там является бурная деятельность местной интеллигенции по активной культивации этнического и регионального самосознания, т. е. осознания своей культурной и языковой особости, своего специфического исторического пути, своей особой стратегии выживания в местных природных и социальных условиях. Огромную роль в этом играет миф о прошлом.