Юрий Пахомов - Макрохристианский мир в эпоху глобализации

В то же время этой модели присущи резкий контраст между богатыми и бедными и достаточно запущенная система школьного образования. Определенное промежуточное место между США и Европой занимает Канада.

Легко можно объяснить, почему именно США, Канада, Австралия, Новая Зеландия, ЮАР и частично Англия относятся к океаническому цивилизационному типу. Все эти страны сформированы эмигрантами, и их основу составляет маргинальное население, формирующееся под влиянием массовой культуры. В то же время не следует забывать и о консерватизме населения в провинциальных районах США, менталитет которого детально исследован У. Уорнером 32 32 Уорнер У. Живые и мертвые. — М., — СПб., 2000. . В Америке были и маккартизм, и «охота на ведьм». Провинциально–патриархальный быт Америки начал разрушаться в конце 1950‑х гг. и связано это было с индустриализацией и ростом городов, а в 1960‑е гг. произошло разрушение традиций протестантской этики.

Западноевропейский тип цивилизационного развития в значительной мере опирается на традиции «старой Европы». Ядро составляют страны с доминированием католицизма: Франция, Италия, Испания, Португалия. Сюда же можно отнести и Германию, которая постепенно в этой субцивилизации вытесняет с лидирующих позиций Францию. Германия значительно позже была вовлечена в промышленную революцию. В стране в XIX в. доминировали землевладельцы, которые были враждебны к каким-либо переменам в отношении массы безземельного крестьянства и сопротивлялись промышленному развитию. Особенно отсталой была Восточная Германия. Только в 1832 г. от остатков феодальной зависимости были освобождены крестьяне Германии, и лишь после революции 1848 г. ее примеру последовала Австро–Венгрия.

После революции 1848 г. наступила реакция, которая повлекла за собой массовую эмиграцию с германских земель. Фактически, промышленное развитие Германии началось только во второй половине XIX в., ускорилось после объединения Германии. В германском обществе доминировали интересы государства, интеллигенция в основном находилась на государственной службе. В экономической политике господствовал протекционизм и т. наз. государственный социализм, предложенный реакционером Вагенером и поддержанный Бисмарком. Получил распространение лозунг «Германия, Германия превыше всего!». На рубеже XIX–XX вв. чрезвычайно популярным стал Ф. Ницше с его идеей сверхчеловека и новой философией «воли к власти».

Фактически, Германия в своем развитии опиралась на архаическое сознание масс, связанное с культом земли, что нашло отражение не только в названии Германии — Deutschland (немецкая земля), но и в названии родины: Vaterland (земля отцов, отечество). Был реанимирован культ Зигфрида и культ предков. Также мы видим, что в названии страны доминировало мужское начало, в отличие, скажем, от России, где предпочтение отдавалось женскому началу — мать-Земля, Родина–мать.

Возрождались языческие обряды, поскольку основная масса населения сохраняла связи с землей, а идеи христианства, в сравнении с более передовой юго–западной частью страны, в значительно меньшей мере были осознаны народными массами. Близкий и понятный населению патернализм оказался плодотворным. Доля Германии в мировом промышленном производстве выросла с 8,5% в 1880 г. до 14,8% в 1913 г. 33 33 Яковец Ю. Глобализация и взаимодействие цивилизаций. — М., 2001. — С. 172.

В желании захватить лидерство в Европе Германия обратилась к своим богам, а в действительности — к фундаментальному пессимизму германской мифологии. «В своей попытке отбросить христианские ценности и восстановить духовные истоки «расы», то есть нордического язычества, нацизм попытался оживить германскую мифологию. Но с точки зрения психоанализа, такая попытка являлась, фактически, приглашением к коллективному самоубийству, так как эсхатон, проповедуемый и ожидаемый древними германцами, был не чем иным, как рагнарёком, то есть катастрофическим концом света, — пишет М. Элиаде. — Тем не менее, поменять христианскую мифологию на нордическую означает сменить богатую на утешения и обещания эсхатологию (так как у христиан «конец света» завершает и в то же самое время возрождает историю) на откровенно пессимистический эсхатон» 34 34 Элиаде М. Мифы, сновидения, мистерии. — К.-М., 1996. — С. 26. .

Реализация этого мифа оказала влияние на А. Гитлера и, в известном смысле, привела ко Второй мировой войне, которая на некоторое время значительно отбросила Германию назад. И основная причина заключается в культе мертвых, в устремленности в прошлое. Эта эсхатология кладбищенского порядка, который господствует над миром живых, особенно остро проявилась у М. Хайдеггера, который в своих сочинениях, по выражению Б. Маркова, заботливо печется «о смерти как соседке жизни» 35 35 Марков Б. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры. — СПб., 1999. — С. 87. .

Откуда в Германии появился источник энергии развития и какие причины привели к послевоенному «немецкому чуду»? Несомненно, ответ лежит в событиях, связанных с оккупацией Германии Соединенными Штатами и предпринятым последними рядом мер:

1. План Маршалла, в т. ч. введение специальных прав заимствования (SDR).

2. Влияние американской администрации и приобретение опыта новой организации труда, что особенно заметно на примере Франкфурта–на–Майне — более американского, чем немецкого города.

3. В значительной мере отказ от культа прошлого — стремление забыть прошлое и Вторую мировую войну, что позволило нескольким поколениям немцев жить устремлением в будущее.

4. США обеспечили зонтик безопасности, благодаря чему Германия значительно сократила военные расходы и могла сконцентрировать усилие на достижение экономического лидерства в Европе.

Казалось бы, Соединенными Штатами были созданы все условия для превращения обновленной Германии в локомотив Европы и объединения европейских стран в самостоятельный дееспособный европейский союз под ее лидерством. Однако, как верно подметил З. Бжезинский, «проблема заключается в том, что истинной европейской “Европы” как таковой не существует». И далее этот известный политолог продолжает: «Даже остаточный европейский антиамериканизм, в настоящее время очень слабый, является удивительно циничным: европейцы сетуют по поводу американской «гегемонии», но в то же время чувствуют себя комфортно под ее защитой» 36 36 Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. — М., 1999. — С. 76–77. .

То, на что обратил внимание З. Бжезинский, очень важно: американский созидательный дух, внедренный в послевоенную Европу, к середине 1990‑х гг. фактически угас, чему способствовал и развал СССР, который внушал страх в Западной Европе и заставлял ее страны держаться вместе. Фактически, в активный возраст вступило уже второе поколение, родившееся после войны. И все более сильное влияние на формирование мировоззрения новой Европы начинают оказывать архетипические и ментальные особенности европейской континентальной субцивилизации, уходящей корнями в средневековую Европу.