Юрий Пахомов - Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Северный Кавказ. Анализ событий в регионе показывает, что вопрос Северного Кавказа начинает выходить за пределы сугубо российской внутриполитической проблемы и постепенно приобретает более широкое измерение. Остается достаточно реальной угроза распространения северокавказского конфликта на соседние территории как в Центральной Азии, так и на другие мусульманские регионы России. Кризис в регионе Северного Кавказа в значительной степени является следствием непродуманной политики федерального центра как в годы правления Б. Н. Ельцина, так и после прихода к власти В. В. Путина. Стабилизировать ситуацию исключительно военными методами едва ли удастся. Затягивание кризиса может спровоцировать возрастание сил, которые могут быть втянуты в конфликт, что неминуемо приведет к ослаблению влияния России в регионе.

Опасной тенденцией является то, что разные политические силы РФ склонны преимущественно к силовому варианту решения конфликта, что, к сожалению, находит также широкую поддержку со стороны русской общественности. Последнее в значительной степени определяется фактическим запретом в России на «нерецензированную» информацию о кавказских событиях, прежде всего о войне в Чечне. Кроме того, в течение последних лет как в РФ, как и в США, довольно активно навязывается тезис о возрастании исламской угрозы, наиболее опасным центром которой называется Чечня, где действуют международные исламистские террористические организации. С 2000 г. проблема Северного Кавказа начала рассматриваться правительством В. В. Путина уже не только в качестве локальной внутрироссийской проблемы, а более широко (как вопрос обеспечения национальной безопасности РФ). Акцент на последнем многократно усилился после событий в Нью–Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 г., ставших поводом для провозглашения Дж. Бушем–младшим тотальной борьбы с международным терроризмом в глобальном масштабе с участием в ней многих стран, в том числе и России.

Однако безрезультатные попытки России урегулировать северокавказскую проблему (Абхазия, Чечня, ситуация в Дагестане, Северной Осетии, Ингушетии) свидетельствуют, кроме прочего, о ее неспособности четко сформулировать свою политику относительно Кавказского региона.

Сдержанную позицию США в чеченском вопросе поддерживает Евросоюз и прочие влиятельные международные организации. В принятой странами ЕС декларации по Чечне содержится, с одной стороны, признание имеющей место на ее территории войны внутренним делом России, а с другой, — призыв к соблюдению там прав человека. Отсутствие угроз применения санкций в заключительных документах обусловлено пониманием сложности внутриполитической ситуации в России и объективной невозможности остановить сейчас военные действия, поскольку это может вызвать глубокий внутриполитический кризис, чреватый дестабилизацией страны. В политических кругах России, даже среди немногих сторонников политического варианта решения чеченского вопроса, никто не говорит о возможности проведения переговоров с А. Масхадовым, а после его гибели эта тема автоматически вовсе отпала. В результате, конфликт в Чечне остается неурегулированным, а само чеченское сопротивление все более исламизируется.

Как видим, многочисленные конфликты на Кавказе имеют под собой различные основания. Цивилизационно–конфессиональное деление его народов не всегда, как, например, в случае противостояния православных Грузии и России, играет ключевую роль. Однако в большинстве случаев этноконфликты оказываются наиболее затяжными и кровопролитными, если, как в Карабахе или Чечне, этнополитическая конфронтация соответствует цивилизационно–религиозному размежеванию.

Как уже отмечалось выше, территория современной Турции — Анатолия или Малая Азия, как ее называли в древности, относится к одному из древнейших центров перехода к земледельческому хозяйству и формирования собственной (хоть и при заметном влиянии со стороны Месопотамии) цивилизации. Во II–I тыс. до н. э. здесь существовали могущественные Хеттское, Фригийское и Лидийское царства. Малая Азия входила в состав Персидской империи Ахеменидов и державы Александра Македонского, на ее территории образовывались различные эллинистические царства. К началу новой эры она уже находилась под властью Римской империи, однако эллинистическая культура и греческий язык продолжали доминировать. Ко времени утверждения христианства местное население, не считая армян, было уже почти полностью грекоязычным и считало себя «ромеями» («римлянами»), то есть гражданами Позднеримской, а с 395 г. Восточно–Римской (Византийской) империи.

До последней трети XI в. Анатолия была сердцевиной Византийско–Восточнохристианской цивилизации, а область Черноморских проливов с Константинополем — бесспорным политическим, экономическим и религиознокультурным ее центром. Однако удары завоевавших большую часть Малой Азии турок–сельджуков с востока и захвативших в 1204 г. Константинополь крестоносцев с запада определили статус Малой Азии в конце XI — начале XIV вв. в виде зоны стыка местной Византийско–Восточнохристианской цивилизации с наслоившимися на нее Мусульманской и Западнохристианской.

Стремительное усиление и расширение Османской империи, особенно после захвата турками Константинополя в 1453 г., утвердило в Анатолии и в области проливов мусульманское преобладание. В то же время, при полной исламизации и тюркизации Центральной Анатолии, в приморских городах Малой Азии, в особенности в бассейне Эгейского и Черного морей, прежде всего в самом Константинополе–Стамбуле, а также на Армянском нагорье и в Киликии, Восточнохристианская цивилизация была явственно представлена еще в течение многих следующих веков. Ее носителями были, прежде всего, греки, составляющие значительную часть населения Стамбула и по сей день, а также армяне, большая часть которых на территории Османской империи была уничтожена в ходе массовых депортаций в 1915 г.

Западнохристианская цивилизация с середины XIII в. в течение трех веков неизменно теряла в Анатолии, на Балканах и в Среднем Подунавье свои позиции под давлением Османской империи, раскинувшейся во 2‑й пол. XVI в. от Марокко и Египта в Африке, Венгрии и Молдовы в Европе до Каспия, Ирака и Йемена в Азии. Однако после поражения под Веной в 1683 г. в течение следующего столетия (1783 — присоединение Крымского ханства к России) империя существенно ослабевает и в XIX в., ощущая свое отставание от передовых стран Европы и России, все более оказывается под влиянием Англии и, частично, Франции, а с конца названного века — Германской империи. Во внутренних областях Малой Азии западные веяния практически не ощущались, однако были вполне очевидны в Стамбуле и крупных приморских городах.