Юрий Пахомов - Макрохристианский мир в эпоху глобализации

С другой же стороны, именно процессы, доносящие блага путем стратификации, демонстрируют поразительную (если иметь в виду потенциальные возможности) неспособность человечества (как и во времена Ш. Фурье) решить простую формулу — каким образом передать продукты из переполненных складов миллионам (а теперь уже миллиардам!) голодающих. Ведь именно через процессы стратификации — как проявления закономерностей транснационализации и трансформации — сформировалась планетарная конструкция, в рамках которой разрыв между богатством и бедностью не только не преодолевается, но и даже растет. Более того, нарастание разрыва в автоматическом режиме воспроизводится. И это служит источником не только бедствий в странах развивающихся, но и базой для планетарного бумеранга, наносящего удары по благополучной части человечества, присваивающей львиную долю того, что принято называть достижениями глобализации.

Речь идет и об нарастании разбалансирования, и об ухудшении природной среды (что грозит катастрофой всему человечеству), и о захлестывании западного мира потоками мигрантов — маргиналов, что сведет, в конце–концов, на нет преимущества Запада и подорвет в нем главное — систему высоких ценностей, и о надвигающихся волнах терроризма, что есть, в конечном счете, грозным признаком формирующегося противостояния миров, и мн. др.

Растущую тревогу, наряду с разрывом, а то и пропастью успешных и неуспешных миров, вызывает и связанное с глобальной транснационализацией размывание возможностей национальных государств обустраивать находящиеся в рамках их границ экономическое и социальное пространства.

В условиях глобализации традиционные полномочия государства подрываются не только наднациональными органами, но и могущественными ТНК, обладающими большим набором способов и средств, обеспечивающих «взламывание» границ и подчинение себе правительств. Полномочиями, реализующими властные вторжения, обладают многочисленные международные органы, особенно международные экономические организации (МВФ, ВТО и Мировой банк). Активно вмешиваются во внутригосударственные процессы глобальные СМИ, международные общественные, религиозные организации и т. д.

Транснационализация приводит к тому, что, вплетаясь в процессы глобальных трансформаций, государство становится ареной пересечения и развертывания глобальных потоков — и не только продуктов всех сфер человеческой деятельности, но и иных феноменов.

Правительства оказываются все больше ограниченными в своем влиянии на информационные, финансовые и иные процессы. Ряд функций национальных государств перехватывают не только ТНК, институты гражданского общества, неправительственные организации, но и преступные группы и сообщества. Власть становится аморфной, а суверенные границы размываются.

Конечно, во всем этом имеются и позитивные начала, но к ним дело не сводится. И особенно пагубными часто оказываются воздействия со стороны транснациональных корпораций.

Как плюсы, так и минусы проявляются на всех полюсах глобализации, т. е. и в центре, и на периферии. Однако распределение позитивов и негативов неравномерно и ассиметрично в том смысле, что первые все больше сосредотачиваются в центре, а вторые — на мировой периферии. Более того, эта полярность с годами не сглаживается, а нарастает.

Человечество, конечно же, этим обеспокоено; причем обеспокоен и сам победоносный, концентрировавший все достижения глобализации Запад. Более того, именно на Западе зародился антиглобализм, движение, которое охватило уже миллионы протестантов против тяжких последствий глобализма. Получается также, что человечество, лишенное жестких механизмов и былых (национально–государственных) возможностей обеспечения безопасности, проиграло из–за глобализма за короткий срок несколько мировых войн, а именно: войну с геноцидом (особенно в Африке); войну с наркотиками; войну с терроризмом; войну с глобальной бедностью, а также сражения с эпидемиями, за оздоровление экологической среды и т. д. (и т. д. — потому, что есть еще не поддающиеся строгой оценке явления стрессов и психоза; победы в сфере культуры примитивного над высоким и другие, пока лишь «проклёвывающиеся» негативы).

Согласимся, что в этих условиях проблема обуздания негативных сторон и облагораживания глобализации вырастает в сверхзадачу не только по линии «центр–периферия», но и в контексте выживаемости человечества, т. е. (с учетом фактора природных катаклизмов) — жизни на планете.

И вот тут, в связи с настоятельной необходимостью выработать меры безопасности, важно в самой глобализации не только отделить конструктивное от разрушительного, но и (чтобы знать, с чем, или с кем бороться) субъективное от объективного.

Начнем с того, что в самой объективной стороне глобализации заложены, как говорят китайцы, и «инь», и «янь», т. е., и добро, и зло. Ведь само по себе экономическое взаимодействие сильных и слабых (как фирм, компаний, так и экономик государств) оборачивается (если ничто не корректировать) выигрышем первых и проигрышем вторых. Обобщенно это выражается в том, что субъекты высокой производительности в ходе рыночного обмена вознаграждаются добавленной стоимостью в большей степени, чем субъекты низкой производительности. А если последние в какой-то мере «изворачиваются», то это лишь усугубляет ситуацию, поскольку выигрыш обеспечивается (в условиях глобальной открытости) за счет низкой зарплаты, т. е. ценой консервирования бедности.

Добавим к этому, что на факторы доминирования сильных над слабыми, присущие рынку как таковому (т. е. примитивному его варианту), в глобальной экономической среде накладываются и другие многочисленные преимущества сильных, которые доводят неэквивалентность до такого абсолюта, в рамках которого навсегда, как кажется, закрепляется отсталость целых миров и появляются т. наз. конченные страны, т. е. страны, напрочь лишенные судьбы.

Причина непринятия мер, касающихся глобализации, заключена не столько в объективном, сколько во всевластии ТНК, которым сложившаяся ситуация крайне выгодна. Но можно прогнозировать, что и их (этих реальных хозяев планеты) отношение к происходящему, в конце концов, в корне изменится, поскольку сила ударов бумеранга по западному миру становится сопоставимой с ценой бизнес–благополучия. Остается немного (в этом нет сомнения) подождать, чтобы бумеранг в виде миграций, терроризма, антиглобализма и других, пока неизвестных нам явлений, решающе перевесил выгоды от катастрофического превосходства глобального Центра над глобальной периферией.

Что же касается идеологической и концептуальной стороны дела, то здесь важно отрешиться от доминирующего пока что подхода к нынешней глобализации как к чему-то безальтернативному, т. е. не поддающемуся трансформации.