Макс Вебер - Политические работы 1895–1919

Война создала новые совещательные органы: 1) Главный комитет (особым образом оформленная бюджетная комиссия Рейхстага); 2) Комитет семи (в свое время назначенный правительством, но формируемый крупными партиями); 3) «межфракционные совещания» (в связи с последними кризисами представленные теми партиями, которые проложили путь нынешнему правительству: национал–либералами, Центром, свободомыслящими, социал–демократами). Первые две структуры уже обсуждены. Официальный главный комитет Рейхстага с его будущими подкомитетами можно было бы рассматривать в мирное время как орган текущего контроля за администрацией. Межфракционные совещания партий, служащих в то или иное время опорой для правительства, будут, несомненно, развиваться при прогрессирующей парламентаризации, становясь средством держать правительство в контакте с соответствующими партиями. Они необходимы, пока вследствие ст. 9 § 2 партийные лидеры в качестве таковых не заседают в правительстве, и будут неизбежны до тех пор, пока длится эта ситуация. Впрочем, их будущая важность или незначительность зависит от обстоятельств, каковые сегодня невозможно предвидеть. Между прочим, межфракционные совещания были еще и выражением того, что в настоящее время в партиях нет выдающихся лидеров. Следует требовать того, чтобы при сменах в кабинете канцлера или статс–секретариате все партийные лидеры были бы лично выслушаны монархом, а не только наследником престола, и чтобы прежняя роль шефа гражданского кабинета не повторялась [101]. Но в какой именно степени каждая фракция должна быть представлена на совещаниях, определить невозможно, и, разумеется, эти совещания не могут приобретать «официальный» характер. Остается Комитет семи, который сегодня фактически заснул, и, по правде говоря, обязан своей жизнью лишь тому обстоятельству, что рейхсканцлер д-р Михаэлис занял свой пост без предварительной договоренности с партиями и двусмысленно высказывался, а партии поэтому потребовали создания своего рода инстанции, контролирующей его поведение в вопросах мира. О нецелесообразности тогдашнего комплектования этого комитета уже говорилось. Он был бы совершенно излишним, если бы партийные лидеры заседали в Бундесрате. Итак, проблема вновь и вновь сводится к тому, чтобы «парламентаризировать» Бундесрат так, чтобы в нем могли заседать лидеры служащих в тот или иной период опорой для правительства партий Рейхстага и уполномоченные отдельных парламентов крупных государств. Сам же Бундесрат тогда должен способствовать тому, чтобы по образцу одного или нескольких его комитетов создавать корпорации, каковые в роли государственного совета империи вели бы предварительные и консультативные переговоры по важнейшим политическим вопросам с военными и административными руководителями. Было бы лишь желательным, чтобы при известных условиях это могло происходить и в форме кронрата, т. е. в присутствии лично кайзера и, по меньшей мере, тех союзных князей, которые сохраняют командование над своими воинскими контингентами, назначают офицеров и имеют собственное военное министерство. Уже говорилось о минимальной компетенции кронрата: предварительная подготовка удобных возможностей для опубликования монарших прокламаций, в особенности — таких, которые касаются внешней политики. В «комитете Бундесрата по международным делам» уже теперь предусмотрено конституционное представительство средних государств; эта новая структура могла бы, как предлагалось, быть приурочена к преобразованию Бундесрата. Но в любом случае — если ст. 9 § 2 будет упразднена — это нововведение может произойти без каких–либо конституционных изменений. Из правовых нововведений тогда требуется лишь следующее определение: впредь публикации такого рода допустимы лишь под угрозой наказания в случае свершившегося и удостоверенного скрепления документа подписью; и далее, скрепление документа подписью должно происходить только после выслушивания монархом государственного совета, формирующегося при Бундесрате.

Парламентаризация в связи с консультативными органами, развивающимися на основе Бундесрата, стало быть, дает федерализму при правильном оформлении все, что ему необходимо, — вместо пустой свободы от империи гарантированное влияние в империи. Возобновление старых унитарных тенденций было бы в высшей степени нежелательным. Идеалы Трейчке [102]остались в далеком прошлом. В противоположность им мы сегодня не только считаем сохранение отдельных династий необходимым с точки зрения чистой государственной политики, но и желаем его еще и по общим культурно–политическим причинам. Содействие, прежде всего, художественной культуре [103]во многочисленных исторических центрах немецкой культурной жизни, существованием которых немецкая культурная жизнь отличается от французской, может находиться под гораздо лучшим покровительством, если — как теперь — держать дворы во множестве небольших резиденций «сросшихся» с ними династий, нежели если бы повсюду заседали префекты управ. Правда, нельзя опровергнуть тот факт, что при большинстве германских княжеских дворов чисто военное воспитание, этот продукт совершенно никчемного — с государственно–политической точки зрения — желания князей, будучи генералами, занять должность военного инспектора — противодействует этим естественным культурно–политическим достижениям. И лишь ничтожное количество князей обладает развитым вкусом. Насколько желательны теперь военная информация и военное воспитание нового династического поколения, настолько же исключительное предпочтение, каковое сегодня им отдается, в случаях реальной опасности все–таки создает лишь затруднения. За редкими исключениями (принц Фридрих Карл) неодаренные князья, номинальные главнокомандующие армий, без толку препятствуют свободе движения, занимают время настоящих полководцев и становятся опасными, когда всерьез воспринимают свои формальные права. Но действительно в военном отношении одаренному и заинтересованному принцу приличествует пост, соответствующий его возрасту и его реальным способностям. Надо надеяться, что в Германии в будущем произойдет изменение, подобное тому, коего достиг скончавшийся престолонаследник в Австрии. Как бы там ни было, существует, по меньшей мере, возможность таких культурно–политических достижений, и во многих случаях она стала фактом. А с растущей парламентаризацией, несомненно, интересы династий все больше будут направляться в эту приличествующую им колею. В остальном же, и в отдельных государствах при раздробленности германского партийного дела ради наличия династической верхушки по ту сторону партийной борьбы ситуация аналогична отношениям Пруссии с империей, — хотя и не требует столь же безотлагательных изменений.