Уильям Уорнер - Живые и мёртвые

Когда же мэр вышел на трибуну, чтобы обратиться с инаугурационной речью к огромной толпе, переполнившей аудиторию, запрудившей коридоры и выплеснувшейся на улицу, одна из крупных ежедневных столичных газет, расходившаяся в Янки-Сити большим тиражом, сообщила:

«Футбольная комплекция Бигги не очень-то вписывалась в роскошный новый двадцатипятидолларовый костюм мэра. Уйма времени, проведенного сегодня Бигги в модной парикмахерской «У Ника», не помогла укротить его огненно-рыжую шевелюру. Еще никогда в жизни Бигги не выступал с речью, если только не считать те разы, когда он разъяснял той или иной компании, куда именно им следует убираться и чего им следует ожидать. Так что «скопившиеся сограждане», стоявшие в передних рядах, полагали, что увидят нечто забавное. Бигги открыл было рот, чтобы начать выступление, но вдруг неожиданно резко лязгнул челюстью. Одним рывком расстегнул полдюжины пуговиц на своем костюме. И уставился своим холодным голубым глазом на ближе всех стоявшего к нему сипло смеющегося джентльмена. Тот за весь вечер так больше ни разу и не фыркнул. Бигги медленно обвел взглядом аудиторию, и в зале воцарилась тишина».

Все газеты сообщили о его выступлении и с огромным восторгом описали все, что было сказано Бигги и его слушателями. Во всех анекдотах и сообщениях неизменно использовался один и тот же символ, единственное отличие заключалось в порядке изложения и расстановке акцентов. Везде обыгрывалось то, что теперь Бигги получил контроль над законной властью, и особое внимание уделялось тому, что он будет говорить о полицейских. «А лучше всех, — было сказано американской публике, — были копы, те самые копы, которые «охотились» за Бигги, дважды его «зацапали» и обращались с ним как с «бродягой». В этот вечер все они были хорошими копами. Они стояли и почтительно внимали. На их лицах было написано: «Есть, господин мэр», а патрульный Джонни Эванс, которому Бигги обещал, что тот у него «получит», стоял возле Бигги, пока тот выступал, и держал его шляпу. Это был удивительный вечер».

Другие репортеры под такими, например, заголовками, как «НОВЫЙ МЭР — ПОКРОВИТЕЛЬ БРОДЯГ», писали о том, что Бигги заявил, что «собирается заглянуть в полицейский участок, дабы сказать им пару крепких слов для их же собственной пользы, и «если я когда-нибудь услышу, что они позволяют себе вечерами кричать на заключенного, желающего договориться об освобождении под залог, то я уж о них позабочусь. Именно так они поступали со мной, когда я был арестован за то, что съездил кулаком по морде тогдашнему мэру»».

Когда Бигги Малдун объявил, что вознаградит своих сторонников, пресса изменила его выражение так, чтобы оно соответствовало требованиям созданного ее стараниями символа и удовлетворило аппетиты читателей. «Черт побери, разве мы не победили? — говорила она его устами. — Разве победители не заслуживают того, чтобы немного поживиться?»

В первые дни после инаугурации Бигги вел ожесточенную борьбу с городским советом. «Этим утром, — оповещали крупные ежедневные газеты, — когда над инаугурационной сценой еще не успел рассеяться дым от вспышек фотоаппаратов газетных репортеров, Бигги призвал к себе новоиспеченных членов городского совета и без утайки расписал им в живописных и подчас непечатных выражениях, в употреблении которых матросские кубрики и городские закоулки сделали его непревзойденным мастером, «что есть что отныне в этом городе, кто есть кто и почему это так»».

О первой встрече с городским советом, которая все-таки не принесла ему разрешения на строительство автозаправки, «Нью-Йорк Таймс» сообщала под следующими заголовками:

«НОВЫЙ МЭР, ВЫВШИЙ МОРЯК, ДРАИТ ГОРОДСКУЮ ПАЛУБУ. МЭР ОБЪЯСНЯЕТ ГОРОДСКОМУ СОВЕТУ, ЧТО ЕСТЬ ЧТО, КТО ЕСТЬ КТО И ПОЧЕМУ ЭТО ТАК. ГРЯДЕТ РАСПЛАТА ЗА СТАРЫЕ ОБИДЫ. НЕСЛАДКО ПРИДЕТСЯ ТОМУ, КТО ЕГО «СЦАПАЛ», И ТОМУ, КТО НАЗВАЛ ЕГО «ЩЕНКОМ»».

В течение двух недель после избрания в драму Бигги Малдуна вклинились два класса функционеров: представители сценического искусства и антрепренеры, которым, по их мнению, представился шанс сделать быстрые деньги из славы этой новой знаменитости. Бостонские газеты обыгрывали поистине американскую практичность, с которой Бигги вступил в торг в этой ситуации. Заголовок в одной из газет резюмировал содержание большой статьи: «БИГГИ СЛУШАЕТ СИРЕН ИЗ ВАРЬЕТЕ. НЕ СЛИШКОМ ЛИ ДЕШЕВО ЕГО СОБИРАЮТСЯ КУПИТЬ? — СПРАШИВАЕТ ОН ПОСЛЕ ВСТРЕЧИ С АГЕНТОМ. — СТАВКУ НУЖНО ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ УДВОИТЬ».

Тем временем пришла, среди многих других, следующая телеграмма от одной из кинокомпаний: «Ваша блистательная карьера превосходный материал для фильма. Пожалуйста пришлите ответ если заинтересованы в главной роли съемки в Янки-Сити». Еще один заголовок оповещал: БИГГИ ПОЛУЧАЕТ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ОТ ТЕАТРА НА 10 000 ДОЛЛАРОВ. ПРИГЛАШЕНИЕ В ЖЮРИ НА ДВА КОНКУРСА КРАСОТЫ. В статье сообщалось о телеграмме, полученной из Нью-Йорка, в которой предлагался ангажемент на десять недель с гонораром 1000 долларов в неделю.

С одним из крупных театральных продюсеров Бигги подписал контракт на появление в течение недели в спектакле «Янки из Коннектикута» [37] Пьеса по роману М. Твена «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» (1889). , который в то время давали в Бостоне. Каждый вечер после того, как его представлял один знаменитый актер, он выступал перед публикой с речью. Он говорил: «Были времена, когда Марка Твена считали эксцентриком и дураком. Многие и меня считают дураком. Но позвольте мне сказать вам, что, не стань я мэром, я все равно уж как-нибудь заработал бы себе на жизнь. У меня всегда есть возможность купить бензин, и я могу его дешево продать».

Вскоре печатные издания страны сообщали о новых поворотах в карьере Бигги под такими, например, заголовками, как следующий, взятый из «Нью-Йорк Геральд Трибюн»: БИГГИ МАЛДУН ПОДПЛЫВАЕТ К БЕРЕГУ, ВОЗМОЖНО, В ПОИСКАХ НЕВЕСТЫ. ОТПРАВЛЯЯСЬ НА ЗАПАД, МЭР ЯНКИ-СИТИ ИЩЕТ ОТДЫХА И ПОКОЯ. ПРЕДСКАЗАНИЕ ОТМЕНЫ СУХОГО ЗАКОНА В ШТАТЕ НА ЗАЛИВЕ [38] Имеется в виду штат Массачусетс. И ИЗБРАНИЯ «МОКРОГО» [39] То есть сторонника свободной продажи спиртных напитков. ГУБЕРНАТОРА. ВСЯ АМЕРИКАНСКАЯ ПРЕССА СООБЩАЛА: БИГГИ МАЛДУН ПОДЫСКИВАЕТ НА ЗАПАДЕ ЖЕНУ, БРЮНЕТКУ ИЛИ РЫЖУЮ. МЭР РЕШАЕТ «ДАТЬ СЧАСТЛИВЫЙ ШАНС» КАКОЙ-НИБУДЬ КРАСИВОЙ ДЕВУШКЕ. НЕ ВЫНОСИТ БЛОНДИНОК, ПОСКОЛЬКУ «ОНИ НЕ ОЧЕНЬ-ТО ХОРОШИЕ ДОМОХОЗЯЙКИ».

Все эти истории были частью рекламной кампании, развернувшейся после того, как его стали приглашать судьей на конкурсы красоты, танцевальные марафоны и прочие подобные мероприятия, проходившие по всей стране. Многие из этих приглашений он принимал. Куда бы он ни направлялся, пресса и публика повсюду тепло его принимали, а он по всей стране рассказывал о том, как его притесняли, как он заступался за простого человека и старался, чтобы каждому было веселее жить.