Авишай Маргалит - Достойное общество

Институты достойного общества не должны вторгаться в частную жизнь человека. Существует тесная связь между вторжением в частную жизнь и унижением. Эта связь становится особенно тесной, когда речь идет о вторжении институционализированном. Существуют, конечно же, и личные формы вмешательства в частную жизнь человека, от подглядывания до распространения сплетен, но они скорее касаются степени цивилизованности общества, нежели того, является оно достойным или нет. Ниже я буду сравнивать общества, в которых сплетня есть норма жизни, с тоталитарными обществами как раз с точки зрения природы того вмешательства в частную жизнь, которая свойственна тому и другому. Требование невмешательства в приватные сферы может исходить не только от индивидов, но и от целых институтов или компаний, которые стараются уберечь жизненно важную для них информацию от переноса в область общего знания. Но в данном случае мы говорим о приватности индивидуальной, а не институциональной.

Существует прямая концептуальная связь между понятием о достоинстве и проведением четкого разграничения между публичной и приватной сферами. Демонстрировать публике детали поведения или объекты, относящиеся к приватной сфере, есть действие недостойное. Мне вспоминается один солнечный день в Хампстед-Хите, где лондонцы грелись на солнышке. Там лежали две женщины, одна в нижнем белье – в белом бюстгальтере и трусиках, – а другая в бикини. Сидевшая неподалеку от меня пожилая англичанка пришла в негодование и заявила, что обнажаться так, как это сделала вон та женщина, недостойно.

– А как насчет той, что в бикини? – спросил я.

– Это совсем другое дело, – ответила старушка. – Нижнее белье не для сторонних глаз.

Эта история свидетельствует о том, что восприятие границ между приватной и публичной сферой зависит от конкретной культуры. Пожилая англичанка уже привыкла сосуществовать с тем, что во времена ее молодости выглядело бы скандально, – с манерой раздеваться в парке. Но к чему она так и не смогла привыкнуть, так это к нижнему белью, которое выставляется на всеобщее обозрение, поскольку нижнее белье прочно ассоциируется с интимными частями тела. Границы между публичным и приватным исторически и культурно обусловлены. Зона приватности по-разному определяется не только в зависимости от конкретной культуры или социального класса, но также и в рамках одной культуры в различные периоды истории. Но хотя границы приватного постоянно меняются, само разграничение между сферой, спрятанной от посторонних глаз, и сферой, доступной каждому, не зависит от конкретного общества или культуры. Это разграничение проходит через все культуры. Нет ни единой приватной зоны, которая относилась бы к приватной сфере во всех культурах без исключения, но в каждой культуре существует своя приватная сфера. Эта сфера может быть очень узкой и включать в себя только необходимость соблюдать границы приватной зоны, вступая в половую связь и отправляя естественные потребности, или необходимость закрывать от посторонних глаз интимные части тела, но без нее нигде не обходится.

Утверждение, что любая культура проводит границу между публичным и приватным, есть эмпирическая гипотеза, а не утверждение концептуального характера. Моя уверенность в том, что эта гипотеза соответствует действительности, происходит из знакомства с антропологическими исследованиями обществ, в которых поддержание приватной сферы сопряжено с колоссальными трудностями просто в силу общих жизненных условий, как, скажем, в эскимосских иглу. Во время зимних буранов все живут в закрытом иглу, так что даже обычные телесные потребности приходится отправлять в замкнутом пространстве, однако исследования четко свидетельствуют о том, что люди ухитряются и в этих условиях поддерживать границы приватных зон. Эскимосы крайне неохотно демонстрируют свои половые органы. Сексом они занимаются в полной тишине. Другие телесные отправления также осуществляются так, чтобы никто этого не видел. А еще они ревностно хранят в тайне собственные мысли и чувства относительно других людей и отказываются отвечать на личные вопросы 37 37 Briggs J. L. Never in Anger: Portrait of an Eskimo Family. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1970; Moore B., Jr. Privacy: Studies in Social and Cultural History. New York: M. E. Sharpe, 1984. P. 4–14. . Существует тесная связь между приватностью и сексуальностью в том смысле, что в нашей собственной культуре секс считается областью приватной по определению и самой приватной из всех прочих. Это объясняет, скажем, почему рок-фестиваль в Вудстоке как яркое проявление контркультуры бросил настолько отчетливый вызов принятым в нашей культуре нормам, связанным с тем, что сексуальные отношения должны быть скрыты от посторонних глаз. Связь между сексом и приватностью носит не концептуальный, а исторически обусловленный характер. Особая значимость этой связи заключается в том, что к пониманию приватности мы приходим через посредство сексуального поведения, а не наоборот. Связь между сексуальностью и приватностью, между приватностью и скромностью настолько сильна, что мы предпочитаем обсуждать приватность, опираясь на примеры, почерпнутые из сексуальной сферы. Но в настоящем рассмотрении идеи приватности речь пойдет о таких областях человеческой деятельности, которые связаны не только с областью сексуального или даже связаны с ней далеко не в первую очередь. И тем не менее именно эта область остается поставщиком прототипических примеров, полезных при обсуждении приватности.

Ключевой вопрос состоит в том, что, собственно, унизительного в нарушении нашей приватности. Вопрос не в том, что дурного в самом общем смысле этого слова совершают те, кто покушается на нашу приватную сферу, но какую роль в этом случае играет унижение, если оно вообще играет здесь какую-то роль. Напомню, что ранее были предложены два ключевых мотива в отношении унижения. Первый – это отвержение, то есть исключение из «человеческого семейства». Второй – утрата базового контроля. Концепция унижения как утраты базового контроля есть концепция оперативная, связанная с понижением или утратой человеческого статуса за счет разрушения личной автономии человека. Нарушение приватности следует считать унизительным в обоих смыслах, но второй мотив более непосредственный, поэтому именно с него я и начну.

Область приватного определяется как минимальная сфера индивидуального контроля над интересами. Нарушение приватности есть ограничение контроля человека – против его воли – над тем, чему надлежит оставаться под его контролем. Общество, которое дозволяет институционализированный надзор за приватной сферой – посредством прослушки телефонных разговоров, например, посредством цензуры частной корреспонденции или другие формы полицейского контроля, – совершает целый комплекс постыдных действий. И одним из этих действий является унижение человеческого достоинства.