М. Хлебников - «Теория заговора». Историко-философский очерк

Возвращаясь к тексту Эгерта, отметим другой знакомый нам парадокс русской конспирологии той эпохи. Постулируя неизбежность столкновения русского общества с мировым еврейским заговором и признавая всю мощь противника, автор приходит к весьма неожиданному выводу: «В заключении остаётся ещё заметить, что в войне, объявленной еврейством России, последняя будет иметь заграницей естественного союзника. Это антисемитизм, всё более теперь растущий в государствах с еврейским равноправием. Та же Америка, в независимой части своего населения, начинает заметным образом проявлять себя в этом направлении и, при свойственной американцам страсти к преувеличенным размерам во всём, может ещё, пожалуй, когда-нибудь удивить в этом отношении весь мир» {409} 409 Там же. С. 19. . Пусть не «весь мир», но читателя своего сочинения Эгерт, действительно, удивляет. Алармистские прогнозы оборачиваются оптимистическим выводом: враг будет разгромлен в собственной цитадели. Рост могущества противника в перспективе диалектически ведёт к его вероятному крушению. Эгерт, конечно, не ограничивается констатацией возможного оптимистичного финала, необходима целая серия подстраховок. В качестве одной из превентивных мер защиты конспиролог предлагает следующее: «Россия должна воевать, и простая логика указывает на выселение евреев из страны как на совершенно необходимое средство обороны» {410} 410 Там же. С. 20. 244 . Указанный вариант «ассиметричного ответа» призван лишить противника онтологического преимущества -законспирированной и разветвлённой сети агентов внутри России. Вытеснение внутреннего врага за пределы российского общества представляется единственным путём к победе в конспирологическом противостоянии. Но вытеснение это носит характер не только прикладной, социально-политический, оно может восходить к концепциям социокультурного, религиозного масштаба, более изощрённым с точки зрения содержания.

Вызывает большой интерес конспирологическая позиция В. В. Розанова, который, как известно, проявлял повышенное внимание к различным «тёмным сторонам» жизни: от сексуальных вопросов до деятельности различного рода эзотерических, религиозных тайных обществ. В развёрнутом виде эти проблемы рассматривались в контексте волновавшего философа «еврейского вопроса»: роли евреев в жизни русского общества, их влияния на культуру и политику. На протяжении долгого времени в мировоззрении Розанова равно присутствуют диаметрально противоположные подходы к еврейской проблематике: от жёсткой критики еврейского этноса до заявлений, которые можно отнести к юдофильским. Подобная неоднозначность является общей характерной чертой для его стиля мышления, что можно проследить в ряде иных вопросов (отношение к христианству, монархии, системе образования). Сведение вопроса к большей содержательной определённости становится возможным в контекстуальном анализе «еврейского вопроса» и «теории заговора».

«Конспирологизация» «еврейского вопроса» у Розанова становится следствием «дела Бейлиса» — судебного процесса по обвинению иудея М. Бейлиса в ритуальном убийстве киевского подростка А. Ющинского. Философ отстаивает версию о существовании в иудаизме тайной секты, практикующей использование крови христианских детей в своих ритуалах. В сборнике статей «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови» развивается мысль об изначальной конспирологической природе еврейского этноса, проявляющейся даже в особенностях еврейской письменности: «Тайнопись иудейская имеет под собой иудейское тайномыслие. Вот разгадка, -алфавита, письменности, всего: с самого начала, с самого появления на земле, иудеи пришли уже с тайной мыслью. Ничего подобного ни с одним народом!» {411} 411 Розанов В. В. Собрание сочинений. В 27 т. М.: Республика, 1994-2010. Т. 9. Сахарна. С. 277. Не случайным представляется характер ранений, нанесённых А Ющинскому, расположение которых соответствует каббалическим «магическим буквенным формулам», имеющим следующее содержание: «человек был убит ударами в голову и грудь, как жертвенный телец Иеговы» {412} 412 Там же. С. 380. , Розанов приходит к заключению, что закрытость евреев как этноса, стремление к сохранению максимальной дистанции с другими народами является следствием бытования кровавого изуверского обряда. Это подтверждается и герметичностью иудаизма, созданием искусственных трудностей для исследователей иудейских сакральных текстов.

В ходе судебного процесса конспирологические настроения Розанова получают дополнительное подтверждение — в широкой кампании, развёрнутой либеральными кругами в защиту Бейлиса. У философа складывается убеждение, что сама кампания — с её хорошо продуманной стратегией, значительными финансовыми вливаниями, широким использованием средств массовой информации — и есть непосредственное доказательство «еврейского заговора». Активность либеральной прессы и «прогрессивных общественных деятелей», внешне не связанных с еврейской диаспорой, подтверждает реальность не только «кровавого навета», но и неформальной власти евреев: «Они пощупали русских на тельце Ющинского, как стекло испытывается на алмаз. Святые страдания Андрюши — что-то единственное в истории и в мире по глубине ужаса и мрака. И вот евреи “попробовали” на этих страданиях сердце Кондрушкина и Пешехонова. Сердце не задрожало» {413} 413 Там же. С. 323. . Именно эта неотзывчивость на страдания ребёнка, которые должны были объединить этнос, свидетельствует о степени разложения, в первую очередь, русской интеллигенции, потерявшей всякое ощущение национальной идентичности.

Но стремление к разоблачению преступной сущности иудаизма получает у философа достаточно неожиданное продолжение. Эффективным средством освобождения от «еврейского ига» в конечном счёте становится игнорирование «еврейского вопроса», вынесение его за рамки русского национального сознания: «Борьба с еврейством для успеха не должна быть концентрируема. Всё “густое” — не успешно, п. ч. некрасиво, в литературе, в жизни, обществе <���…> Вы можете успеть против еврея только тогда, когда еврей не замечает, что вы с ним боритесь. Но боритесь с ним внутренно непрестанно и неустанно. Лучше же: выкиньте его из мысли, не думайте о нём» {414} 414 Там же. С. 187. . Исходя из этого, «теория заговора» представляется громоздким и бесполезным инструментарием, который не решает проблему, но лишь внешне её обозначает.

Как известно, подъём монархистского движения после событий 1905 г. привёл к возникновению нескольких крупных и авторитетных организаций, отстаивающих и пропагандирующих консервативно-монархические взгляды. Представляет большой интерес степень представленности конспирологической проблематики в идеологических и политических установках правых объединений. Среди монархистских организаций особое место занимает «Русское Собрание», которое хотя и возникло в 1900-1901 гг., то есть до событий русской революции 1905-1907 гг., но идеологически и фактически оформляется именно как реакция на всплеск либеральных и революционных идей. Несмотря на свою относительную малочисленность, «Русское Собрание» неофициально занимало центральное положение в монархическом консервативном движении. Это объясняется наличием среди её членов представителей первого ряда русской науки и культуры того времени. Присутствие К. Я. Грота, Н. П. Лихачева, Н. П. Кондакова, Ю. А. Кулаковского, А. И. Соболевского позволяло «Русскому Собранию» позиционировать себя в качестве «мозгового центра» отечественного националистического движения.