М. Хлебников - «Теория заговора». Историко-философский очерк

Возникает вопрос: насколько в отечественных конспирологических моделях начала XX столетия присутствует и реализуется натуралистическая версия «теории заговора»? Проблема эта важна, в первую очередь, в контексте соотносительного анализа становления «теории заговора» в западноевропейском и российском социокультурных пространствах. Как мы уже видели, генезис европейской конспирологической мысли связан с переходом от биологизаторского толкования конспирологии к социоцентрическим моделям. В связи с этим необходимо обратиться к теме наличия собственно натуралистических моделей социального развития в отечественной общественной мысли обозначенного периода.

Начиная со второй половины XIX в. проблемы соотношения биологических и социальных факторов вызывают большой интерес — как в научной среде, так и у образованной части русского общества. Конечно, на протяжении последующего столетия для исследователей на первый план выдвигались вопросы преимущественно социального плана, что объясняется известной идеологической ангажированностью. Но тем не менее существует большой массив материалов, свидетельствующих о разработках в данной области. Объяснения исторических, социальных процессов с точки зрения определяющего влияния биологической причинности мы можем найти как в работах профессиональных учёных, так и у авторов, имеющих опосредованное отношение к науке. С одной стороны, в работах Н. Д. Анучина, А. А. Ивановского, И. А. Сикорского формируются методологические, терминологические аспекты изучения антропологических процессов. «Антропология может дать психологии ряд весьма существенных справок, при посредстве которых ответы на некоторые основные её вопросы могут быть доведены до степени точности и определённости; вместе с тем антропология может, подобно биологии, содействовать выяснению некоторых чисто научных, теоретических проблем, которые сближают психологию с естествознанием», — заявлял выдающийся русский психиатр И. А. Сикорский {431} 431 Сикорский И. А. Данные из антропологии // Русская расовая теория до 1917 года. М.: ФЭРИ-В, 2002. С. 219. .

Практический вклад в изучение расовой проблематики вносят такие учёные, как Г. Е. Грумм-Гржимайло, С. Ф. Ольденбург, М. И. Ростовцев. Первый из них, по словам современного исследователя, «ставил своей целью найти исторические, антропологические и этнографические доказательства существования в прошлом белокурой расы, господствующей над народами других рас» {432} 432 Гурулев С. А. Ещё раз о расизме, нацизме и их идеологе А. Розенберге // Вопросы истории. 2006. № 5. С. 64. . В частности, арийские корни обнаруживались у динлинов — народа, составлявшего основу гвардии при дворе китайских императоров. Антропологические характеристики: высокий рост, могучее телосложение, выраженный кавказский тип лица — в совокупности свидетельствуют о протоарийском истоке динлинов.

С другой стороны, появляются авторы, не являющиеся профессиональными учёными естественно-научной направленности, что свидетельствует об определенной социальной актуальности данной проблемы. Так, Н. А. Бердяев, мыслитель достаточно далёкий от социобиологической проблематики, всё же признаёт важность и необходимость изучения данного вопроса: «Раса сама по себе есть фактор природно-биологический, зоологический, а не исторический. Но фактор этот не только действует в исторических образованиях, он играет определяющую и таинственную роль в этих образованиях. Поистине в расе есть таинственная глубина, есть своя метафизика и онтология» {433} 433 Бердяев Н. Философия неравенства. М: ИМА-пресс, 1990. С. 94. . Согласимся, что для борца за субъективно-личностное начало в его противостоянии природно-объективному, подобные слова звучат достаточно парадоксально.

Среди авторов, не являющихся профессиональными учёными, определённый интерес для нас представляет В. А. Мошков, артиллерийский генерал императорской армии, издавший в начале XX в. две своеобразно трактующие антропологические вопросы работы. В первой из них, «Новая теория происхождения человека и его вырождения», используя инструментарий дарвинизма, автор предлагает нам свою версию антропогенеза, совмещающую в себе как эволюционистские, так и регрессивные подходы. Мошков выдвигает полигенистическую теорию гибридного происхождения человека, когда сходятся две изолированные эволюционные ветви: белого дилювиального европеоида и питекантропа. «Человечество составляет один вид, но вид особенный, какого нет во всём остальном животном царстве. Особенность его заключается в том, что он распадается на множество групп, которые при общем сходстве обладают отличиями, принимаемыми в остальном животном царстве за видовые» {434} 434 Мошков В. А. Новая теория происхождения человека и его вырождения // Русская расовая теория до 1917 года, М.: ФЭРИ-В, 2002. С. 488. . Отличия между двумя обозначенными ветвями человечества носят, при всех оговорках, все же видовой характер. Таким образом, как мы видим, Мошков идёт дальше самых смелых социал-дарвинистских авторов, формулируя, по сути, особое понимание эволюционного антропологического процесса: не как внутривидовую борьбу, но как перекрёстное взаимоналожение различных биологических типов.

Как мы видим, к началу XX столетия в отечественной научной мысли возникает весьма представительное и разнообразное по тематике натуралистическое направление. Поэтому следует признать справедливым следующее мнение С. А. Гурулева: «В России первой четверти XX в., таким образом, имелись убеждённые расисты, исповедующие идеи о белокурой расе, управлявшей в прошлом народами других рас и идентичной во многом европейцам» {435} 435 Гурулев С. А. Указ. соч. С, 64. . Нельзя сказать, что русская конспирология начала прошлого века пренебрегала натуралистическими аспектами «теории заговора». Более того, предпринимались осознанные попытки переноса натуралистических установок западной конспирологии на отечественную почву. Адекватным подтверждением тому выступает фигура И. Лютостанского. Будучи поляком по рождению, он связывает свою жизнь с религией и богословием. Лишённый в 1867 году сана, Лютостанский переходит в православие и уже в качестве неофита публикует книгу «Об употреблении евреями талмудистами-сектаторами христианской крови». С этого времени еврейская тема становится центральной в его творчестве. В своём главном труде «Талмуд и евреи» конспиролог рисует впечатляющую картину наступления тайных обществ на христианскую цивилизацию. Примечательно, что, говоря о тайных обществах, Лютостанский целиком связывает их генезис, бытование, цели и задачи с мировым иудаизмом. К подобного рода организациям он относит Всемирный Еврейский Союз, Еврейский Тайный Союз, масонство. Даже еврейские организации просветительского, культурного характера имеют имманентно политическую направленность, скрытую зачастую от самих его участников: «Для единоверца, как известно, еврейские учреждения всегда остаются тёмными, недоступными. Судить о деятельности этих учреждений по их уставам, особенно если эти уставы учреждены единоверческой властью, или по официальным отчётам, которые обнародываются или доставляются в местные учреждения, было бы ошибочно. Тут под законным ярлыком почти всегда скрывается контрабанда» {436} 436 Лютостанский И. Криминальная история иудаизма. М: Энциклопедия русской цивилизации, 2005. С. 243. . Причина такой конспирологической ориентации иудаизма, появившейся после возвращении евреев из вавилонского пленения, заключается в доктрине расового обособления. Именно она заставляла евреев на протяжении тысячелетий сохранять свою расовую идентичность, что привело к возникновению непреодолимой границы между евреями и другими народами.