Владимир Корочанцев - Африка — земля парадоксов

У темне в Сьерра-Леоне известен тайный союз Анкумунко, членами которого являются духи умерших его «активистов». Время от времени Анкумунко устраивает торжественные шествия. Подойдя к дому одного из соратников, маски поют величальные песни: один певец солирует, а толпа, приплясывая, подпевает ему с закрытыми ртами.

Более всего темне боятся плясунов, которым покровительствует божество Калоко. «Калоко беко, идет Калоко!» — кричат люди, когда под гром барабанов из пущи выскакивает пляшущий бог. Ведет он себя почти весело, но у иных сельчан в жилах стынет кровь. По обычаю, в это время «похищают» несколько юношей и девушек, которых Калоко, в выразительной, приводящей в оцепенение маске, собирается «убить и съесть». Боги любят только молодых. Позднее всех милостиво отпускают, приняв одного из пойманных в члены общества. В прошлом наверняка такого милосердия не было.

В декабре 1968 года камерунский артист Жозеф Мвондо привез меня к владельцу маски экой в лесной деревушке у отрогов вулканического горного массива Камерун. Из темного угла хижины, сурово оскалившись ослепительно белыми зубами, на меня взирало кажущееся живым желтоватое человеческое лицо, окрашенное каким-то особенным чувством превосходства и даже презрения к окружающим. Маска вперилась в меня пронизывающим безжалостным взглядом.

Знаменитые маски экой в пограничном районе Камеруна и Нигерии до мельчайших подробностей воспроизводят человеческую голову, вплоть до волос. Их вырезают из дерева и обтягивают кожей антилопы. Такая маска призвана восстановить во время обряда жизненные силы человека и природы, позаимствовав их у убитого. В старину в дело пускали голову умерщвленного недруга или раба как реальное вместилище жизненных сил, а со временем заменили ее копией жертвы.

Тив на юге Нигерии совершали ритуал с целью приобщить индивида к сверхъестественной силе цав, носящей положительный, созидательный характер. Тив были убеждены, что с ее помощью можно увеличить благосостояние общины и привлечь ей на подмогу природные силы. Чтобы заполучить цав, по совету колдуна следовало съесть человеческую плоть. Отсюда начиналась цепь людоедских действий, касавшихся более молодых близких родственников, вплоть до собственного сына или младшего брата. А как такое совершить без маски? Хватит ли духа?

То же было у борфима в Сьерра-Леоне и магена в Габоне — для усиления действия талисмана рекомендовалось сварить в горшке человечье мясо. Поедание его считалось приобщением к природе. Сила и энергия жертвы передавалась тому, кто ел ее мясо и пил ее кровь, которая обладала, по поверьям, огромной силой, а потому служила повышению социального статуса и престижа (впрочем, во всем мире, как и в Африке, уже появилось много деятелей, поднимающих свой авторитет путем фактически людоедских действий, ведущих к большим жертвам среди собственных сограждан). Как говорится в заклинании нигерийских йоруба: «Все мы пытаемся сделать то, что не предназначено нам судьбой. Звезды стараются быть ярче луны. Лягушка пытается на крыльях взлететь».

Когда в Гвинее или Сьерра-Леоне пляшут маски тайных обществ, непосвященные прячутся по домам. Об их приближении оповещают тамтамы, трещотки, трубы, скрипки, флейты… И не всегда они несут с собой радость.

От Сенегала до Анголы убивали и грабили, надев наводящие ужас маски, «люди-леопарды». Но их маски и звериные шкуры уже были лишены священного смысла и служили для запугивания людей и сокрытия личности агрессоров. Кстати, леопард — синоним слепой и глухой силы.

Колдуны народа бакерве в Конго уверяют, что способны превращать умерших в леопардов, змей, крокодилов и прочих зверей. Обычно для вселения души умершего выбирают крокодила, которого уважают и боятся, но в котором не видят ни бога, ни духа. Конголезские и заирские маги славятся искусством баньямвези — «превращения» людей в львов и леопардов. И колдуны и «превращенные» зачастую буйствовали в масках, беспощадно расправляясь с жертвами металлическими лапами, оставляющими характерные раны.

В прошлом в Камеруне на дороге из Дуалы в Яунде орудовали «люди-пантеры», не гнушавшиеся людоедства. Тайные общества «людей-пантер» действовали в Гвинее. В Анголе и Танганьике бесчинствовали «люди-львы». В Сьерра-Леоне, на берегах реки Вольта, и в Кот-д’Ивуаре, как только опускались сумерки, никто не высовывал носа на улицу, избегая нападения «людей-крокодилов». В 1945 году в Форт-Руссе (Берег Слоновой Кости, ныне Кот-д’Ивуар) судили «людей-кайманов» из секты «Эдзо». Ее члены изготовили зелье, с помощью которого они хотели просить духов предков помочь им совершить политические убийства. Четверых приговорили к смертной казни. В Конго «люди-крокодилы» носили раскрашенную накидку, кожу рептилии и маски из ее головы, а также металлические лапы для умерщвления жертв.

Обычно ряженые бандиты набрасывались из чащи на путника, ранили и утаскивали его в лес, давали снадобье, вводившее его в летаргический сон, а затем на пироге увозили в Бельгийское Конго (ныне Демократическая Республика Конго). Целью злодейства было и порой остается обладание чужим сердцем, легкими, мозгом для укрепления собственного сердца и духа.

Непостижимо странным, невообразимым кажется тот феномен абсолютной потери совести, когда человек надевает маску. Как чувствует себя потом наглотавшийся крови «леопард» среди людей? Не гложет ли днем совесть того, кто ночью ощущал себя кровожадным львом? Наверное, слишком велик в человеке скрытый потенциал зла, если он извлекает удовольствие от высвобождения звериных инстинктов, если он чувствует себя счастливым при виде страдающих, умирающих соотечественников. Только ли в Африке случается такое? Разумеется, такие вопросы можно задать и обыкновенному матерому убийце.

Но маска маске рознь. Маски, в которых танцуют публично на ритуалах, возвышают. И при всех обстоятельствах одним из труднейших действ считается выход замаскированного человека из возникшего во время ритуала транса. «Духовный заряд» маски, экстатическое пребывание в роли божества опасны для здоровья, чреваты тяжелыми последствиями, и возврат к повседневной жизни требует предосторожностей, ибо носитель маски опять становится крестьянином, отцом семейства, а маска пылится в хранилище до того момента, когда в нее вновь вселится божество. Как же человеку забыть то, что произошло, — пусть даже он был отрешенным, беспамятным и безвольным сосудом для иного мощного, подавившего его существа?