Владимир Корочанцев - Африка — земля парадоксов

После вынесения приговора или же похорон душа направляется к постоянному прибежищу, которое человек заслужил своим земным поведением, — к «Деревне Бога» или же «Проклятому месту». Лоби скромно называют благословенный край «Хорошим местом», герзе и тома — «Деревней Бога», моси, гурманче, бваба, гурунси, хауса и другие — «Раем», видимо, под влиянием арабского языка.

У дагара в «Деревне Бога» нет домов, в остальном там та же жизнь: вдоволь пищи, напитков и женщин. Но убийцам, ворам, всяким подонкам, тем, кто жил нечестно, не уважал старших, губил людей, места там нет. Отвергнутые души очень несчастны. Они не знают, куда им податься, неприкаянно слоняются в очень неясном, туманном мире. Путь в рай у само далек и долог — к нему ведет дорога, «устланная перьями».

После кончины, когда душа отделилась от тела, она продолжает жить, поэтому ей приносят пожертвования для вступления в «Деревню духов» и деньги для путешествия, так как ей предстоит пересечь очистительную реку и увидеть наконец своих родителей. На такую встречу возлагают надежду лесные жители Гвинеи.

— В недрах Земли запряталась огромная деревня Ялата, — объяснял мне старейшина Бакари Туре. — Люди в ней живут семьями с давних времен и поныне. Они счастливы, немного трудятся, вымаливают у Бога всяческие блага для потомков.

Среди других обитателей потустороннего мира есть «малака» (нечто вроде ангелов) и «хагному» (призраки смерти) — фантомы. Но поскольку последние не смогли поселиться в Ялате, они часто преследуют живущих, чтобы те делали им желаемые жертвоприношения.

Более четкая терминология та, которая связана с адом. Моси называют его «окаянным местом», «огненным домом», гурманче — «дырой», «пропастью», бваба — «проклятым местом», тома, бисса и гурунси — «огнем» и «другим домом», само — «домом мертвых», лоби и дагара — «страной призраков», сенуфо — «иным миром». В рай стремятся все, а попасть в «огненный дом» охотников нет. Но поскольку плохие люди встречаются и в Африке, то они попадают в «окаянное место» и часто навещают Землю, чтобы продолжать там дурную жизнь. Это злые духи, их страшатся и делают все, чтобы отогнать их.

Согласно представлениям моси, Великий Дух Венде творит суд над душой сразу после смерти человека. Плохие люди обращаются в злых духов, преследующих живых людей. Хороших предки встречают с ликованием и представляют всем другим добрым духам запредельного мира. Их одаряют очень красивым телом. Они живут счастливо в обстановке безграничной радости на священном холме, к которому никто живой приблизиться не смеет. Их живые родственники приносят Великому Духу жертвы, изливают любовь и уважение за то, что он соблаговолил приютить ушедших дорогих людей. Бисса, правда, верят, что старики, очень любившие свою семью, некоторое время задерживаются на Земле после смерти, прежде чем отбыть на небеса избранных.

— Души живут далеко от мира сего, — говорил мне Жозеф Ки-Зербо. — Так думают бваба, моси и другие народы. Там есть счастливые и несчастливые в зависимости от их поведения в прошлом. Компания для общения у каждого своя: у хороших — хорошие, у грешников — грешники. Домов в раю нет, ночи там не бывает. В чистилище попадают через три-четыре дня после смерти.

— Жизнь не прерывается после смерти, — твердят герзе и тома. Душа, как у бваба, так и у бамбара, если пожелает, может вновь родиться на свет там, где ей захочется. Злым духам это дает шанс повторного, более успешного опыта.

Почти все народы Черной Африки верят в перевоплощение душ умерших. Молодой человек должен перевоплотиться и вновь родиться в собственной семье. Это поверье они подтверждают физическим сходством между умершим и родившимся (перевоплотившимся).

Невидимый усопший выполняет функции посредника между Богом и миром в целом, между Богом и своей семьей в частности. С момента вынужденного вступления в таинственный мир он становится ребенком вне зависимости от возраста, в котором покинул Землю. Он может появиться в обличье новорожденного. Согласно верованиям шона, жизнь завязывается, как змея или червячок, в матке матери. Душа дедушки мальчика по отцовской линии (или дедушки его дедушки по отцу, если родной дедушка еще жив), как полагают, вселяется в ребенка, пока он формируется в утробе матери или, по мнению некоторых, когда он издает первый крик. Девочка также получает душу дедушки или родственницы по отцу, возможно, сестры дедушки. Она связана тесными узами с душой своей бабушки по материнской линии, от которой к ней, как утверждают, переходят свойства продолжения потомства. Но бабушка не имеет ничего общего с личной душой девочки.

Существует неописуемое множество различных представлений о душе и смерти у народов Африки. Их необузданная фантазия и наивность подчас ошеломляют. Но было бы опрометчиво смеяться над ними. Не стоит упрекать африканцев в примитивности, скудости знаний о реальном мире. В их глазах мы сами выглядим примитивными, неспособными дать достаточно убедительного объяснения многим тайнам. Со своим принципиальным однообразием, заложенным в основе нашей психологии и нашего мировоззрения, мы кажемся им первобытными при их сравнении с множественностью «принципов жизни», которые включаются в африканские понятия о личности человека.

Странствуя по африканским лесам и саванне, я однажды осознал, сколь много общего есть у нас с африканцами, как мы все-таки похожи друг на друга. По-видимому, все мы начинали исторический путь с общих предков.

Душа человека, животного, растения, души предметов, пересланных на тот свет при погребальных жертвоприношениях или прочих обрядах, духи-хранители, духи природы, домашние духи… — во все это все люди верят с незапамятных времен. Стихийный философ по натуре, человек убежден в параллельном существовании нематериального мистического мира, гарантирующего нашей бренной пессимистической плоти вечность ее главной основы — неунывающего, верующего в бессмертие сознания, разума. Африканцы — впрочем, как и жители других частей света, — полагают, что человеку кроме тяжелеющего с возрастом тела присуща также душа — эфирное, невещественное обличье, нечто вроде пара, воздуха или тени, составляющее двигатель и причину жизни и мысли в существе, а точнее, в телесной оболочке, которую это «нечто» одушевляет.

определил это понятие Алексей Кольцов, в произведениях которого, пожалуй, чаще, чем у других русских поэтов, мелькает многосмысловое слово «душа».

Душа властвует над сознанием, волей ее телесного владельца, определяет его действия. Она не спит, может покинуть сонливое, небдительное тело, витать в пространстве, входить в плоть других живых существ. Душа вечна. «Долга она — как Божья вечность…» — восклицал Кольцов, а потом словно бы в тон индейцам и африканцам удивленно вопрошал: