Владимир Корочанцев - Африка — земля парадоксов

Тройка нечистых призналась, что таким манером были дегустированы 34 односельчанина, превращенных в пальмовых крыс. Согласно обычаям, бытующим на западе Африки, питание чужими душами бодрит и укрепляет жизненные силы, здоровье чародеев.

Председатель суда Сулейман Диабате обосновал строгий приговор тем, что подсудимые признали себя виновными в «колдовской практике, нарушив ею общественный порядок, что подпадает под действие статьи Уголовного кодекса». «Признание — это и улика, и доказательство, — подчеркнул он. — Тем более если каждый начнет безнаказанно кормиться чужими душами, то…»

Один мой приятель в далекой Африке содержал настоящий приют для заблудших душ. Как-то в качестве косвенного вопроса я с намеком процитировал ему стихотворение А. Кольцова:

Он явно обиделся и принялся энергично возражать:

— Я не исключение. Мы же не из вредности гоняемся за чьей-то душой. Нам тоже хочется оладьев на пальмовом масле к ужину иметь. Всякий, у кого нечаянно потерялась или заблудилась душа, в какой-то мере виноват сам, но благодаря нам он может за стандартную мзду получить ее в целости и сохранности, — уверял он меня. — К счастью, на свете есть мы. Не будь нас с нашими ловушками, загулявшую душу мог бы уволочь сам дьявол.

Никто не порицает содержателей таких частных приютов, ловцов беспокойных, непоседливых душ; ведь это их ремесло, которым они занимаются не из грубого недоброжелательства к людям, а из сочувствия, быть может, сострадания к ним. На свой, конечно, лад.

Считать африканских вождей историческим анахронизмом явно преждевременно. Они — одно из звеньев, соединяющих африканцев с прошлым. Несмотря на смену политических вех, племенные правители, проявляющие завидную способность приспосабливаться к новым условиям, и сегодня определяют жизнь африканской глубинки. Даже в политическом плане. В полной мере это относится и к региональной «сверхдержаве» — ЮАР, самой благополучной и экономически развитой стране континента. Теперь вождям предстоит решать очередную, быть может, особенно сложную задачу — совмещения своего сословного статуса с реалиями страны, совершающей стремительный переход от апартеида к демократии.

…Белые кучевые облака, подсвеченные слепящим солнцем, неспешно плывут в небесной синеве. Зулусы сравнивают их с седыми волосами умерших предков. Погожий апрельский день 1994 года. В центре деревни Макосини под тенью слоновьего дерева марулы на грубо сбитых деревянных скамейках сидит дюжина пожилых зулусов, потягивая из глиняных кружек домашнее пиво. Запасы его регулярно восполняются — из погребка только что был доставлен очередной вместительный запотевший кувшин. Создавая должное напитку, зулусы не забывают внимательно слушать по радио очередную сводку новостей об итогах первых в истории ЮАР всеобщих нерасовых выборов. На песке прямо под ногами слушателей возятся маленькие дети. Им суждено узнать об апартеиде только из учебников.

Я спросил у крестьян, как найти здешнего вождя. Один из них, не выпуская из рук кружки, поднялся и проводил меня к скромному домику, ничем не выделявшемуся среди остальных. Правители в сельской глубинке очень суеверны и стараются не привлекать к себе опасного внимания колдунов и злых духов.

Вождь Альберт Селе принял меня без протокола. Он тоже сидел за столом и слушал радиоприемник. В белой рубашке и поношенных брюках, обвисших на коленях, вождь выглядел простецки. Лишь тяжелые морщины на его лице выдавали волевого человека, привыкшего к власти.

— В моей деревне проголосовали все, кому положено, — мой августейший собеседник говорил веско, не опускаясь до бытовой скороговорки. — Они там в центре очень долго подсчитывают результаты. В Макосини живет примерно тысяча человек. Нас не волнует, что в национальном масштабе победил Нельсон Мандела. Он хороший человек и, думаю, будет достойным президентом. Но мы считаем, что здесь, в Квазулу-Натале, должна сохранить правящие позиции «Инката фридом парти», за которую голосуют многие зулусы. Каждому народу следует жить в родной этнической среде…

За свою журналистскую жизнь я исколесил Африку вдоль и поперек и частенько встречался с вождями. Титул здесь вроде должности. Во многих случаях руководители ведущих партий в ЮАР — это вожди, активно занимавшиеся политикой. Нельсон Мандела, Мангосуту Бутелези, Лукас Мангопе… Этот перечень можно было бы продолжать очень долго. В быту вожди носят затрапезную одежду и в таком же виде, не испытывая комплексов, могут предстать перед подданными в родной деревне. Но в заветном месте, ожидая случая, хранится совсем иная одежда — церемониальная.

К сожалению, в Южной Африке мне довелось увидеть вождя в парадном наряде лишь однажды, во время обряда поминовения предков. Он был в шапочке из шкуры леопарда и в широком, спадающем на грудь ошейнике (если позволительно употреблять это слово применительно к столь высокой особе) из леопардовой кожи со свисающим к поясу хвостом. Леопардовая шкура — фирменный знак вождя зулусов. По обычаю, любой убитый зверь — его собственность и шкуру может носить только он. «На весь народ леопардов не напасешься», — резонно пояснил мне обладатель этого роскошного одеяния.

Вожди занимают прочное, освященное веками место в жизни черных южноафриканцев. Их чтят, им повинуются, их оберегают. Причем весьма своеобычно. Как-то, заехав в одну из деревушек в Бопутатсване, я попытался разузнать полное имя тамошнего вождя. Люди сурово насупились. Оказалось, что там до сих пор сохраняется табу на употребление не только самого имени вождя, но даже слов, содержащих слоги, которые в нем встречаются. Все, что относится к верховному владыке, подданные называют кодовыми словами, известными лишь соплеменникам, — конспирация на уровне мировых секретных служб! Так, к примеру, хижина вождя обозначается словом «крокодил», кувшин для пива — «тень», соль — «песок», собаки — «вестники». Если вождь спит, то люди говорят: «он дышит», если ест — «работает». Сквозь такой словесный камуфляж не прорвется ни внешняя разведка врага, ни духи…

Однако, несмотря на весь этот политес, власть вождя у зулусов, коса, тсвана и других народностей Южной Африки отнюдь не абсолютна. Честность и справедливость входят в генетический код южноафриканцев, и у них есть свое четкое представление о том, как именно должен вести себя разумный и достойный правитель. Вождь, выходящий за пределы дозволенного, всегда рискует. Крайняя санкция, которая может быть к нему применена, — мятеж или отход части населения под власть одного из его братьев. Так, прежний правитель Бопутатсваны Лукас Мангопе, перебравший с «культом личности» и попытавшийся бойкотировать всеобщие выборы, за которые выступали его соплеменники, слетел с трона без звука, будто и не был вождем.