Владимир Корочанцев - Африка — земля парадоксов

— Болезнь уходит в ночь вместе с солнцем, — поясняет Каменде, а затем милостиво соглашается, чтобы мы присутствовали на приеме.

Пациентов набрался полный двор. Некоторые по привычке принесли в корзинах своих кур и выпустили их попастись. Это довольно распространенный обычай, особенно в скудной саванне: люди идут, скажем, в гости, развлекаются и одновременно откармливают кур; уходя, водворяют квохчущих несушек обратно в корзину. Предосудительного в этом ничего нет.

— На что жалуешься, Мусса? — похлопал знахарь по плечу низенького мужичка с простоватым морщинистым лицом бедолаги, вечно — и тщетно — пытающегося свести концы с концами.

— Грудь болит, почтенный Каменде. Ночами от мокроты откашляться не могу.

— Что ж, обратимся к духам предков — пусть они дадут совет, — возгласил лекарь и, повернувшись лицом в угол, где, видимо, обретались в данный момент эти духи (кстати, там лежал и череп гориллы), начал что-то яростно бормотать, да так страстно, что у него на лбу проступили капли пота.

Наконец он вручил Муссе порошок, включавший в себя около тридцати составных частей, и велел разводить его в пальмовом вине, соках из мякоти плодов или смешивать с пищей.

— Ты должен пить много-много воды, — добавил врачеватель, — не меньше двух калебасов (пять-шесть литров) в день.

Один крестьянин пожаловался на тропическую болезнь, при которой кожа покрывается пятнами. Каменде дал ему пучок пятнистых листьев и велел прикладывать к пораженному участку тела. В снадобье от глазной болезни он подмешал для убедительности сушеные глаза зорких пернатых хищников, хотя в основе его были лекарственные растения. Мужчине, подозревавшему жену в неверности, приготовил порошок из высушенного на огне собачьего сердца, помета летучей мыши и пепла каких-то растений.

— Подсыпь порошок в воду, дай ее выпить твоей жене, и она будет преданнее собаки, никуда не улетит из семьи, — успокоил он клиента.

Каменде лечил язвы, заговаривал недуги, терзающие нашу плоть. Пациенты шли самые разные. Нестарая еще женщина горестно сетовала, что ее супруг Яхья за кружкой пальмового вина слишком подружился с Себери, соседом, и теперь возвращается домой поздно и навеселе.

— Он опух от спиртного! С ним не о чем поговорить с тех пор, как он повелся с забулдыгой Себери. Его и мужчиной теперь не назовешь. У нас всего восемь детей. Уже полтора года я не знаю счастья материнства. Вся деревня смеется над нами, — причитала она. — Помоги, Каменде, всемогущий любимец предков!

— Хм, вот беда так беда, — согласился с несчастной женщиной знахарь. — Надо что-то делать.

Он взял пучки собачьей, обезьяньей, кошачьей и мышиной шерсти, спутал их, положил комок на табурет перед собой, затем, держа в руках гибкий прут, торжественно произнес:

— Если собака и обезьяна, кошка и мышь смогут договориться между собой, то пусть поладят Яхья и Себери. В противном случае пусть они рассорятся и разойдутся.

Закончив заклинание, он резко хлестнул раз, другой, третий прутом по шерсти, разметав ее в стороны.

— Теперь иди к себе и будь спокойна, — сказал он посетительнице, получая мзду в виде курицы. — Рано или поздно их дружбе настанет конец.

И надо же — на следующий день Эффа сообщил мне, что тем же вечером, перебрав маленько пальмового вина и рисового самогона, закадычные собутыльники повздорили из-за пустяков и подрались.

Большой контингент жаждущих помощи составляли мужчины, чей возраст перевалил за средний. В хижину, уважительно поклонившись, вошел цветущий на вид человек в голубом бубу, здоровяк, косая сажень в плечах.

— Э-э-э, в наш птичник залетел орел! — чуть ли не с подобострастием пропел лекарь, успев шепнуть нам, что пациент занимает высокий пост в префектуре. Эту аллегорию употребляют, когда в деревню является важная персона.

Смущенно покосившись на Анри и на меня, чиновник скороговоркой, невнятно пробурчал свою просьбу знахарю. Тот быстро осмотрел больного, заглянув ему в глаза так глубоко, что он заморгал.

— Конечно, порошка из носорожьего рога я вам, досточтимый Амаду, не предложу. Носороги нынче у нас почти перевелись, да и порошок этот даже для вас дороговат, но кое-что у меня найдется.

Он кивнул на полку, где в беспорядке сгрудились склянки с порошками всех цветов радуги — светло-розовыми, насыщенно-синими, резко-желтыми и нежно-зелеными. Тут же лежали пучки листьев, трав, горки корней, коричневых и желтых побегов, хвосты каких-то животных, панцири черепах, лоскуты змеиной кожи — патентованные средства Каменде от импотенции.

— Я присоветовал бы вам, Амаду, лекарство, которое поутру получил из Абиджана, — промолвил Каменде. — Порошок канкан. Слава о нем гремит по всей Западной Африке. Думаю, что ваши пять жен останутся довольны. Вот только подойдет ли вам цена? Лекарство-то привозное…

— Сколько? — нетерпеливо перебил пациент.

— Восемьсот африканских франков столовая ложка.

— Бог с ними, с деньгами. Не в них счастье. Давай три ложки! — почесав в затылке, деловито потребовал Амаду.

— И амулет? — справился Каменде.

— И то и другое, дружище. А как принимать канкан?

— По щепоти в воде за час до заката — и ты будешь грознее гориллы.

— А все-таки вы заломили за лекарство! — не сдержался я, когда стареющий полигам вышел.

— Флейтисту иногда приходится прерывать игру, чтобы вытереть себе нос, — возразил Каменде. — Даже знахари должны получать вознаграждение. Кто приносит курицу, кто — бутыль, ну а деньги-то зачем упускать?

«Если бы хоть реклама снадобья соответствовала действительности…» — подумал я. Впоследствии корреспондент агентства Франс Пресс в Абиджане Патрик ван Рексген рассказывал, что пытался разведать состав этого порошка, но безуспешно.

— Единственное, что удалось разузнать, — развел он руками, — делают его на растительной основе. На африканских рынках можно приобрести кусочки мягкой белой древесины, в обиходе именуемые «зарядным устройством». И жуют, высасывая сок, и верят, что вместе с ним вновь обретают утерянную мужскую силу.

Наутро Амаду и его пять верных подруг жизни гоголем ходили по деревне и, не жалея голосовых связок, славили «лучшего в мире знахаря», а младшая жена исцеленного милая Аминату по собственной инициативе привела чудодею в дар козу.

У народа маса (Камерун и Чад) юношей перед свадьбой держат шесть — восемь месяцев на стимулирующей диете из молока и меда. Маса считают, что выполнение супружеских обязанностей требует в условиях знойного климата большой затраты сил, — а ведь у мужчин нередко бывает по нескольку супруг.

Традиционные лекари врачуют с достаточной эффективностью, позволяющей поддерживать здоровье основной массы населения, поскольку их приемы и средства «терапии» соответствуют окружающей среде.