Огюстен Кошен - Малый народ и революция (Сборник статей об истоках французской революции)

Новых дворян Дижона созывают немедленно, и они в первых числах февраля соглашаются с планом дворянства. Эта ассамблея умоляет короля назначить Штаты на 30 марта; и по ее поручению маркиз де Дигуан ездит из города в город, возбуждая рвение парламентских групп и давая им на подпись подобные наказы; мы видим его в Шалоне, Оксере, Отене, Шатильоне, Шароле, Боне и т. д., где дворяне и «облагороженные» собираются тайно, как и в Дижоне, и везде, кроме Шароля, признают лозунг дижонского комитета.

Тем временем дворянские депутаты в Версале, г-н де Вьенн и г-н де Леви, поддержанные принцем де Конде, умножили свои настойчивые просьбы. Наконец 3 февраля г-н Неккер прервал свое молчание — для того чтобы запретить дворянству

86

собираться 15 февраля. Возмущенный г-н де Леви в тот же вечер ответил, что дворянство подчинится, если то же запретят третьему сословию. Тогда министр велит интенданту Амело «помешать, если бы было возможно, приходским ассамблеям… и приложить все усилия, чтобы успокоить третье сословие». Вот как был исполнен этот приказ, столь мягко отданный: интендант велел разослать анонимный циркуляр в форме письма к некоему священнику, в котором третьему сословию деликатно рекомендовалось подражать дворянам и отказаться от своих ассамблей. И это было все. «Это был, — пишет он одному министру, — единственный способ, какой я мог употребить, ибо мне никоим образом не удалось бы использовать власть по отношению к общинам».

Можно представить себе радость адвокатов: даже явное одобрение не сослужило бы им большую службу. Дворяне поднимают крик, посылают министру циркуляр интенданта Амело с комментарием, подчеркивающим его коварную и умышленную неумелость, требуют, чтобы его уличили во лжи. Но им не отвечают. И с этого момента Амело не упускает случая навредить им в Версале. С 10 февраля он пишет министру, что все будет потеряно, если состоятся бургундские Штаты. Он ставит его в известность о малейших движениях дворян, которые, если ему верить, собираются разжечь в провинции пожар, доведя третье сословие до отчаяния; что же касается ассамблей самого этого третьего сословия, все более многочисленных и грозных, он старается говорить о них как можно меньше; послушать его, так вреда тут никакого нет, а козни адвокатов — детские игры; опасаться же следует противодействия; единственная опасность для установленного порядка

87

исходит от партии, которая хвалится тем, что его защищает [41].

Эти старания увенчались полным успехом. Вначале, вероятно, дворяне могли бы поверить посланиям г-на Неккера о том, что об отсрочке Штатов даже нет речи, и король с некоторым удивлением отвечает г-ну де Леви, что и не думал никогда им препятствовать. Но г-н Неккер откладывает их с недели на неделю. Потом возникают непредвиденные трудности созыва Генеральных штатов, выборные волнения: они проходят в Бургундии по судебным округам, как того и хотели адвокаты. Тем временем вопрос о Генеральных штатах откладывается: еще 20 марта король обещает их созвать.

Наконец, лишь 9 апреля, когда кончились выборы, за три недели до Генеральных штатов, король собственноручно пишет коменданту провинции смущенное письмо, в котором благодарит дворян за верность и выражает им всяческое свое огорчение по поводу того, что он решительно не может созвать

88

бургундские Штаты раньше мая месяца: нет времени. Но в этом нет прецедента для будущего, и принцип будет сохранен [42].

Революционная партия добилась своего: мешая Штатам собраться, ломая старые рамки, они лишили два первых сословия каких-либо возможностей сопротивления и воздействия на третье сословие; ибо эти два сословия и не имели иных возможностей, кроме как в традиционных и законных формах, и не были организованы в партии, кроме мятежной парламентской группировки. И не только провинция была настроена в установленном порядке, но этот самый порядок адвокаты сумели — мы видели, как искусно и как незаметно, — подменить другим, по своему выбору, более сложным, по крайней мере, таким же искусственным, но гораздо более подходящим для их целей. И обученное по их методу третье сословие ответило так, как они хотели: оно потребовало поголовного голосования в Генеральных штатах и направило туда партийных вожаков.

Нам не нужно рассказывать ни о самих выборах, ни о том, как ловко партия сумела манипулировать наивной и невежественной толпой избирателей. Скажем лишь, что уведомления о созыве застали ее, как всегда, в полной готовности; эти повестки опубликованы 26 февраля; а 22-го адвокаты собирают третье сословие. Объявляется, что, ввиду большого количества одобривших решение 18 января, оно стало волей третьего сословия всей провинции. Затем думают и о будущем; необходимо составить проект наказа, «не ожидая того момента, когда граждане будут собраны, чтобы завершить их написание». И эта работа поручена комиссии, в

89

которой заседают наши старые знакомые: врач Дюранд, прокурор Жильот, адвокаты Дюранд, Вольфиус, Минар, Ларше.

Когда избиратели собрались спустя две недели, некие услужливые личности, чтобы облегчить им дело, представили им готовый наказ, в котором содержались частные ходатайства, которые они собирались подать, и многие другие, общественно значимые, против которых они не возражали. Наказ был принят, а его услужливые авторы — назначены в комиссию, которая должна была составить наказ от бальяжа. И именно среди них к тому же третье сословие выбрало своих депутатов. Вольфиус был назначен в первую очередь, Рено — во вторую, Навье, а затем Дюранд — заместителями. Эрну, третий депутат, был из примкнувшей группы из Сен-Жан-де-Лон. Четвертый депутат был земледелец: пришлось сделать такую уступку деревне. В Шалоне, Отене, Оксере успех был таким же.

Какие выводы можно сделать из всего этого? Первый и самый очевидный — то, что, несмотря на множество документов, мы довольно слабо осведомлены о таком обширном и таком недавнем движении, которое имело так много последствий и оставило столько следов. Действительно, наш главный источник — это ряд протоколов третьего сословия; и эти протоколы в конечном счете оказываются составленными в одинаковом духе людьми, сговорившимися ради достижения одной и той же цели. Они неискренни. Они сами себе противоречат, если всмотреться попристальней. Они стараются ввести вас в заблуждение относительно истинных причин этого движения, выдать результаты за причины, и молчат о самом интересном.

90

История предвыборной кампании должна пролить свет на два обстоятельства: 1) истинное, без обработки, состояние народного мнения; 2) механизм, средства действия партий, старавшихся перетянуть его на свою сторону. Мы вынуждены ограничиваться догадками и в отношении первого, и в отношении второго из этих пунктов.