Александр Ватлин - Австрия в ХХ веке

Дольфус не был публичным политиком. За малый рост острые на язык австрийцы прозвали своего нового канцлера Миллиметернихом. «Малютка с большими амбициями» – писала о нем венская пресса. В его фигуре было немало привлекательного, это был «решительный, целеустремленный, ничем не скомпрометированный молодой человек», чье мировоззрение сформировала война (К. Реннер). Илья Эренбург, рисуя в 1933 г. портрет австрийского канцлера, напротив, смешивал черты самых мрачных фигур российской и мировой истории: «карлик, ростом и кровожадностью напоминающий Тьера, а богомольностью и семейственностью Муравьева-Вешателя».

Выходец из крестьянской среды, Дольфус воспринимал австрийское общество как большую патриархальную семью, где «хозяин после рабочего дня сидит со своими батраками за одним столом и ест с ними суп из той же миски». Следовало лишь вернуться к издавна заведенному порядку вещей, убедив социальные низы в том, что Богом каждому предназначен свой путь. Быстрый политический взлет не позволил Дольфусу обрасти нужными связями, и он делал ставку на своих старых друзей со студенческих времен. Фронтовое прошлое и комплекс неполноценности подталкивали нового канцлера к радикальным методам достижения своих политических целей.

Его Аустерлиц пришелся на март 1933 г, когда в стране началась забастовка железнодорожников, требовавших от правительства сохранить выплату пенсий в полном объеме. Дольфус использовал кайзеровский указ кануна Первой мировой войны, запрещавший какие бы то ни было забастовки на транспорте, и приказал арестовать ее зачинщиков. Социал-демократическая партия потребовала срочного созыва парламента для рассмотрения неслыханных методов разрешения трудового конфликта в «народной республике».

Парламент собрался 4 марта 1933 г., и это заседание оказалось для него последним. Голосование дало минимальный перевес в пользу постановления, осуждающего действия правительства, но ХСП потребовала нового подсчета голосов. Воспользовавшись возникшими в зале заседаний беспорядками, Реннер объявил о своем уходе с поста председателя, который не позволял ему голосовать вместе с собственной партией. Вслед за ним о своей отставке заявили оба вице-председателя парламента, в результате чего депутаты разошлись без принятия каких-либо решений.

Дольфус тут же воспользовался сложившейся ситуацией и объявил, что парламент самораспустился, а значит – отказался от участия в управлении страной. Отныне канцлер мог опираться на кайзеровский указ от 24 июля 1917 г., дававший кабинету министров право применять чрезвычайное законодательство (Notverordnung). В последующие дни был издан пакет распоряжений, предваряющих введение «корпоративного строя». Когда 15 марта депутаты вновь пришли к зданию парламента, оно уже было оцеплено полицией.

Переход Дольфуса к единоличному правлению был поддержан социал-христианской партией и президентом страны. Социал-демократы, ссылаясь на угрозы со стороны Германии, где только что пришел к власти Гитлер, отказались от призыва к всеобщей стачке или вооруженному сопротивлению. Действительно, государственный переворот в Австрии оказался в тени германских событий и практически не был замечен Европой. Судя по откликам венской прессы, многие с удовлетворением восприняли разгон «парламентской говорильни», не отдавая себе отчета в том, что «4 марта был пущен в ход часовой механизм бомбы, заложенной под австрийскую демократию» (М. Кинц).

Развивая мартовский успех, в мае 1933 г. Дольфус создал надпартийное движение – Отечественный фронт, фактически отстранив от власти социалхристиан. Канцлер не скрывал, что его идеалом политического деятеля является итальянский дуче, последний с удовольствием стал играть роль покровителя нового режима в Австрии. В письме от 1 июля Муссолини советовал своему протеже «провести кардинальные внутренние реформы в фашистском духе» и «нанести удар по социал-демократии в ее неприступной крепости – Вене». Выполнение подобных советов было только вопросом времени.

В ходе массового митинга Отечественного фронта 11 сентября 1933 на венском ипподроме Дольфус заявил: «Время господства партий прошло!» Католическая церковь поддержала его курс на уничтожение парламентской демократии, рассчитывая вернуть себе утраченные привилегии в общественной жизни. Папа Пий XI благословил «христианскую диктатуру» в Австрии. Подобные расчеты оправдались лишь отчасти.

Заключение конкордата с Ватиканом позволило Дольфусу вывести церковных иерархов из большой политики, взяв на вооружение их программу. Идеи канцлера опирались на папскую энциклику Quadragesimo Anno, которая признавала социальную ответственность современного государства, но требовала от прихожан беспрекословного подчинения «власти от Бога».

Второй идеологической опорой нового режима стали патриотические лозунги (Rot-Weiss-Rot bis in den Tod). Это был далеко не бесспорный фактор в условиях, когда значительная часть населения страны считала себя частью германской нации. Духом малой родины были пропитаны многочисленные фольклорные празднества, на которые власть не жалела денег, на обложках иллюстрированных журналов красовались исключительно альпийские вершины и крестьянки в национальных костюмах. Масштабное празднование 250-летия освобождения Вены от турецкой осады должно было напомнить впавшим в депрессию австрийцам об их героическом прошлом. Научно-популярные работы превозносили сопротивление Марии Терезии пруссакам в середине XVIII века. В целом речь шла об особом историческом пути Австрии, которая всегда была «лучшей Германией».

Опираясь на раздутый чиновничий аппарат в центре и на местах, Дольфус добился того, что в Отечественный фронт вошло более миллиона человек. Однако эта организация так и не стала цепным псом нового режима вроде гитлеровских штурмовиков. Верные своему прагматизму, люди вступали в Отечественный фронт, чтобы быть поближе к власти и обеспечить собственную карьеру. В те годы по стране ходил популярный анекдот: в провинциальный город приезжает проверяющий и спрашивает о политических симпатиях населения. Ему отвечают: «половина горожан за красных, половина за нацистов». Естественно, он удивляется: «А кто же тогда состоит в Отечественном фронте?» – «И те и другие!»

Заявляя о борьбе на два фронта – против левых и правых радикалов, Дольфус считал первых наиболее опасными и действовал в соответствии с такой установкой. Уже 31 марта 1933 г. был запрещен шуцбунд, вслед за этим – Коммунистическая партия Австрии. 19 июня та же участь постигла НСДАП и ее австрийских сторонников. В стране появились лагеря для интернирования политических противников режима (Anhaltelager), пресса подвергалась жесткой цензуре. Социал-демократическая партия балансировала на грани легальности. На ее чрезвычайном съезде в октябре 1933 г. левые выступили с резкой критикой пассивности руководства, потребовав выработать четкие критерии, при которых СДПА выскажется за всеобщую забастовку. Начался отток из партии радикально настроенной рабочей молодежи, которая формировала подпольные группы сопротивления, собирала оружие, готовясь к решительной борьбе.