Марат Йорданов - Тайное общество Ичкерия

Что бы там ни было, Дудаев регулярно летал за рубеж, нередко собственноручно пилотируя свой самолет. В СМИ появлялись сообщения о негативной реакции российских официальных лиц на зарубежные поездки непризнанного президента. Между тем без предоставления воздушного коридора российскими силами ПВО он не мог бы совершить большинство своих путешествий. После очередного возвращения Дудаева из-за рубежа автор этих строк прямо спросил его об этом. «Что мне российская ПВО, сам Аллах дает мне небесный коридор», — загадочно улыбаясь, ответствовал президент.

Ответ был поистине в духе «великого магистра», и Дудаев как никто умел опускать темную завесу тайны перед совершаемыми им делами, придавая им некий магический оттенок. В действительности немалая их часть до сих пор остается в тумане таинственности и перспектива их раскрытия весьма призрачна.

Между тем кризис властей привел к роспуску парламента и сопутствующей ликвидации КНБ. Руководитель этой спецслужбы И. Сулейменов ушел в активную оппозицию, арестовывался «конкурирующей фирмой», которая уже называлась департаментом госбезопасности (ДГБ), и после десятимесячной отсидки неожиданно был освобожден. Вот что он сказал по этому поводу: «Те люди, которые клялись в верности и дружбе, положа руку на Коран, докладывали спецслужбам Дудаева о каждом моем шаге. Под моим командованием было 800 вооруженных людей. 16 декабря 1993 года мы окружили резиденцию Дудаева и потребовали от него сложения полномочий. Был реальный шанс решить вопрос без кровопролития. Однако командиры, выступавшие за отставку Дудаева, в последний момент передумали… В камере со мной сидел бывший директор завода «Красный молот» Г. Мусалимов. За его освобождение требовали сначала 1 млрд, а затем 500 млн рублей».

Почему-то бывший соратник-противник Дудаева умалчивает о причинах неожиданного отказа командиров от задуманного и о том, что же от него самого потребовали за освобождение из казематов ДГБ. Судя по тому, что свобода директора завода стоила минимум 500 млн рублей, освобождение одного из лидеров оппозиции оценивалось никак не меньше. Хотя могли потребовать вовсе и не деньги, а нечто значительно существенное, о чем можно только догадываться.

В отличие от упраздненного КНБ парламента президентская спецслужба продолжала функционировать и дислоцировалась в бывшем здании КГБ, которое с трудом привели в рабочий вид после нескольких погромов, учиненных различными бандитствующими группировками, подчинявшимися «большим начальникам».

Управляя республикой, Дудаев многократно перетряхивал кабинет министров. Иногда получалась ситуация, когда парламент и президент параллельно назначали на один и тот же пост разных людей и вожделенный кабинет занимал тот, кто «покруче». Критериями при подборе кадров прежде всего являлись «революционные заслуги», тейповая принадлежность, близость к авторитетному лицу и, разумеется, материальный потенциал, причем последний критерий имел решающее значение.

В ходе очередной рокировки стоявшими у власти фигурами Дудаев назначил министром внутренних дел своего однотейповца мелхистинца Салмана Албакова, которого отвергла группа старших офицеров, занимавших важные должности в МВД, и выдвинула своего кандидата. В это же время главарь крупного бандформирования Руслан Лабазанов вместе с известным криминальным авторитетом союзного значения» Хозой Сулеймановым при поддержке группы вооруженных соратников попытались силой «посадить» в кресло министра самого Лабазанова. Последний кричал в кабинете вице-президента Зелимхана Яндарбиева, что он никогда не допустит назначения министром внутренних дел «мелхи». Мало кто, наверное, в тогдашней Чечне удивился бы, если бандитский атаман оказался бы в генеральском мундире на посту министра внутренних дел.

Дудаев дал поручение Яндарбиеву «протолкнуть» Албакова на «спорный» милицейский пост, и ему удалось сделать это не без помощи начальника Гудермесского РОВД Султана Гелисханова, которого позже отблагодарили должностью главы департамента госбезопасности.

При очередном возвращении «главного чеченского чекиста» Хасимикова из Москвы, где он «по совместительству» занимал не менее важный пост начальника СБ Логоваза Березовского, в его кабинете на втором этаже здания ДГБ уже восседал Гелисханов. Хасимиков, «обидевшись», укатил обратно в Москву, даже не встретившись с Дудаевым, а Гелисханов развернул деятельность спецслужбы в интересах определенной категории лиц и группировок, с которыми был связан вовсе не по службе.

ДГБ мало напоминал официальный государственный правоохранительный орган и был по внешним признакам и совершаемым делам больше похож на силовую структуру тайного общества, каковым по сути своей и являлся.

Первоначально Дудаев пытался создать профессиональную спецслужбу и с опережением запустил в СМИ «утку» о наличии в его распоряжении особого органа, способного успешно решать поставленные задачи. На самом деле из этой его затеи ничего не вышло: вместо спецслужбы, функционирующей на правовой основе и имеющей положенные для нее структурные подразделения и атрибуты, возник некий чиновничье-гангстерский синдикат, действующий по законам братвы. Этого не могло не случиться — у государственного образования, юридические основы которого вызывали серьезные сомнения в своей легитимности, никак не мог появиться «законорожденный» орган, жизнедеятельность которого регламентировалась бы правовыми нормами. С другой стороны, почти полное отсутствие профессиональных «чекистских» кадров и одновременный избыток «спецов» из криминальной среды существенным образом повлияли на формирование и комплектование этой псевдогосударственной структуры.

Передо мной схема департамента госбезопасности, подписанная первым его руководителем С. Хасимиковым, с личными пометками Дудаева. В отделе внешней разведки этого органа предусмотрены в числе других и такие отделения: «Ближний Восток» и «Азия и Африка». Данные подразделения, существовали лишь на бумаге и больше затуманивали глаза непосвященным, чем реально что-то представляли.

В отделе контрразведки Дудаевым зачеркнуто четвертое отделение, называвшееся «борьбой с коррупцией и валютными нарушениями». Далее идут оперативно-технический отдел и отдел наружного наблюдения, которые могли создаваться только виртуально ввиду необходимости для этого особых кадров и сложнейшей техники, которые у ичкерийцев полностью отсутствовали.

Убрав из схемы отделение борцов с коррупцией и валютчиками из 10 человек, Дудаев собственноручно добавил самый большой «оперативно-боевой отдел» из тридцати сотрудников. Вместо десяти антикоррупционеров появилось в три раза больше боевиков. Знал «великий магистр», чем будут заниматься его дэгэбэшники. Действительно, не могли же они, борясь с коррупцией, хлестать самих себя, как унтерофицерская вдова. Расчет Дудаева полностью оправдался, и спрос на боевиков оказался очень высоким, поскольку они срочно понадобились для действий на внутреннем фронте. Возникла необходимость нейтрализовать «конкурирующие фирмы» типа группировки «Нийсо» (справедливость) под руководством Лабазанова. И час его настал на рассвете 13 июня 1994 года, когда к десятиэтажке, обжитой лабазановцами в микрорайоне Грозного, подъехала колонна боевых машин ДГБ. «Справедливые» по всем параметрам очень напоминали «решительных» из банды Сиро, орудовавших в Северной Италии два столетия тому назад, о которых упоминалось в начале нашего повествования. И там и тут имели место обыкновенные шайки, использовавшие для прикрытия социальную демагогию и политические лозунги.