Сергей Платонов - Учебник русской истории

Иван III на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде

(Автор фото — Дар Ветер: http://commons.wikimedia.org/wiki/User: Дар_Ветер)

Приобретя такое значение, Иван III не мог, разумеется, делиться своей властью с другими князьями Московского дома. Уничтожая чужие уделы (в Твери, Ярославле, Ростове), он не мог оставлять удельных порядков в своей собственной родне. При первой возможности он отнимал уделы у своих братьев и ограничивал их старые права. Он требовал от них повиновения себе как государю от подданных. Составляя свое завещание, он обделил своих младших сыновей в пользу старшего их брата, великого князя Василия, и лишил их всяких державных прав, подчинив великому князю как простых служебных князей. Словом, везде во всем Иван проводил взгляд на великого князя как на единодержавного и самодержавного монарха, которому одинаково подчинены как его служилые князья, так и простые слуги. Новая мысль о народном единодержавном государе вела к переменам в дворцовой жизни, к установлению придворного этикета («чина»), к большей пышности и торжественности обычаев, к усвоению разных эмблем и знаков, выражавших понятие о высоком достоинстве великокняжеской власти. Так вместе с объединением северной Руси совершалось превращение Московского удельного князя в государя-самодержца всей Руси.

Наконец, став национальным государем, Иван III усвоил себе новое направление во внешних отношениях Руси. Он сбросил с себя последние остатки зависимости от Золотоордынского хана. Он начал наступательные действия против Литвы, от которой Москва до сих пор только оборонялась. Он даже заявил притязания на все те русские области, которыми со времен Гедимина владели литовские князья: называя себя государем «всея Руси», он под этими словами разумел не только северную, но и южную и западную Русь. Твердую наступательную политику вел Иван и относительно Ливонского ордена. Он умело и решительно пользовался теми силами и средствами, которые накопили его предки и которые он сам создал в своем государстве.

В этом и заключается важное историческое значение княжения Ивана III. Объединение северной Руси вокруг Москвы началось давно: при Дмитрии Донском обнаружились первые его признаки; совершилось же оно при Иване III. Поэтому Ивана III можно с полным правом назвать создателем Московского государства.

Мы знаем (§ 27), что в последнее время самостоятельной новгородской жизни в Новгороде шла постоянная вражда между лучшими и меньшими людьми. Часто переходя в открытые усобицы, эта вражда ослабляла Новгород и делала его легкою добычею для сильных соседей Новгорода — Москвы и Литвы. Все великие московские князья старались взять Новгород под свою руку и держать там своих служилых князей в качестве московских наместников. Не раз за неповиновение новгородцев великим князьям москвичи ходили войною на Новгород, брали с него окуп (контрибуцию) и обязывали новгородцев к послушанию. Когда Василий Темный окончательно победил Шемяку (§ 45), Шемяка укрылся в Новгороде; за это Василий разгромил Новгород и принудил новгородцев присягнуть на том, что Новгород будет ему послушен и не будет принимать никого из враждебных ему князей. Притязания Москвы на Новгород заставляли новгородцев искать защиты и союза у литовских великих князей; а те, со своей стороны, при всякой возможности старались подчинить себе новгородцев и брали с них такие же окупы, как Москва, но в общем плохо помогали против Москвы. Поставленные между двух страшных врагов, новгородцы пришли к убеждению в том, что они сами не могут охранить и поддержать свою независимость и что только постоянный союз с кем-либо из соседей может продлить существование Новгородского государства. В Новгороде образовались две партии: одна — за соглашение с Москвою, другая — за соглашение с Литвою. За Москву стояло преимущественно простонародье, за Литву — бояре. Простые новгородцы видели в Московском князе православного и русского государя, а в Литовском — католика и чужака. Передаться из подчинения Москве в подчинение Литве значило для них изменить своей вере и народности. Бояре же новгородские, с семьею Борецких во главе, ожидали от Москвы полного разрушения старого новгородского строя и мечтали сохранить его именно в союзе с Литвою. После разгрома Новгорода при Василии Темном литовская партия в Новгороде взяла верх и стала подготовлять освобождение от московской зависимости, установленной при Темном, — путем перехода под покровительство Литовского князя. В 1471 г. Новгород, руководимый партией Борецких, заключил с Литовским князем и королем Польским Казимиром Ягайловичем союзный договор, по которому король обязался защищать Новгород от Москвы, дать новгородцам своего наместника и соблюдать все вольности новгородские и старину.

Когда в Москве узнали о переходе Новгорода к Литве, то взглянули на это как на измену не только великому князю, но и вере и русскому народу. В этом смысле великий князь Иван III писал в Новгород, убеждая новгородцев отстать от Литвы и короля-католика. Когда же новгородцы не послушались, то в Москве стали готовиться к походу на Новгород. Великий князь собрал у себя большой совет своих военачальников и чиновников вместе с духовенством, объявил на совете все новгородские неправды и измену и спрашивал у совета мнения о том, начать ли немедля войну с Новгородом или ждать зимы, когда замерзнут новгородские реки, озера и болота. Решено было воевать немедля. Походу на новгородцев был придан вид похода за веру на отступников: как Дмитрий Донской вооружился на безбожного Мамая, так, по словам летописца, благоверный великий князь Иоанн пошел на этих отступников от православия к латинству. Московская рать разными дорогам вошла в Новгородскую землю. Под начальством князя Данила Холмского она скоро победила новгородцев: сначала один московский отряд на южных берегах озера Ильменя разбил новгородское войско, а затем в новой битве на р. Шелони главные силы новгородцев потерпели страшное поражение. Посадник Борецкий попал в плен и был казнен. Дорога на Новгород была открыта, а Литва не помогла Новгороду. Пришлось новгородцам смириться перед Иваном и просить пощады. Они отказались от всяких сношений с Литвою и обязались быть неотступными от Москвы; сверх того, они заплатили великому князю огромный окуп в 15,5 тыс. рублей.