Геральд Матюшин - Историческое краеведение

К этому же выводу позволяют прийти мифы североамериканских аборигенов. Полагая, что мертвец опасен для живых, палеолитические и мезолитические люди перед похоронами часто связывали своих покойников. Позднее гробы иногда закрывали даже снаружи на замок. Мертвый и живой — враги. Поэтому Баба Яга накидывается на пришельца с угрожающими расспросами. А он на первый взгляд ведет себя странно — требует, чтобы его напоили, накормили и в баню сводили, и именно с этого момента Баба Яга вдруг превращается в его добросовестную помощницу. Почему? Да потому, что герой доказал Бабе Яге, что тоже принадлежит к миру мертвых — ведь он готов есть ее пищу. Также и мертвеца, появившегося среди живых, узнают по тому, что он отказывается от пищи. Но пища мертвых не годится живому, поэтому герой североамериканских сказаний только притворяется, что ест в гостях у индийской Бабы Яги. В русских сказках он и в самом деле ест, — видимо, затаенная суть уже утеряна поколениями рассказчиков.

В сказках о Бабе Яге можно найти и пережитки матриархата: герой нередко оказывается ее родственником, причем обязательно по женской линии. То, что во многих сказках Баба Яга выступает правительницей мира животных, зверей, птиц или рыб, тоже заставляет вспомнить о женщине-прародительнице, тотемном предке.

Персонажи, аналогичные Бабе Яге, у охотничьих народов обычно изображаются слепыми. В русских сказках тоже много данных говорит о том, что она вынюхивает, выслеживает, не видя человека. Это тоже понятно, так как первобытный человек считает, что его со всех сторон окружают невидимые для него (но видимые для шамана) духи мертвецов. Значит, и живой человек в царстве мертвых тоже окажется невидимым. Гоголевский Хома Брут стоял в церкви у гроба ведьмы-панночки среди сонма «нечистой» силы, и ни один из бесов не в силах был увидеть его. Для этого им понадобился страшный Вий, своего рода шаман царства мертвых.

Избушка на курьих ножках наводит на мысль о древнеславянском обычае выставлять гробы у дорог на четырех палках с перекладиной внизу, похожей на птичью ногу. И заклинание: избушка, встань, как мать поставила, — к лесу задом, ко мне передом, — тоже станет понятным, если учесть, что избушка-гроб охраняет вход в царство мертвых, куда без заклинаний попасть невозможно.

В сказках часто царских детей прячут в подземелье или в высоких башнях. Здесь тоже мало вымысла. В Японии до третьей четверти XIX в., в Непале до середины XX в. наследственные государи были практически лишены власти. Порой в сказках царем становится убийца своего предшественника. Такой обычай еще недавно существовал на Яве.

Жену сказочного героя ищут непременно вдали — в этом, вероятно, отражаются следы экзогамии — строжайшего запрета жениться внутри рода.

Чтобы попасть в тридесятое царство, человек в сказке велит зашить себя в шкуру. Потом является птица и перетаскивает его по назначению. Еще и сейчас кое-где трупы умерших зашивают в шкуру, чтобы мифическая птица (Рух из «Тысячи и одной ночи») унесла их в царство мертвых.

Сбор фольклора.Сбор сказок и преданий — важная задача историков-краеведов. При сборе фольклорного материала нужно руководствоваться несколькими важными правилами [139] См.: Круглов Ю. Г. Фольклорная практика. — М., 1979. — С. 26. .

Одно из основных правил собирателя-фольклориста — заранее узнавать о том, какие талантливые исполнители живут в деревне. Слава о хороших певцах и сказителях обыкновенно выходит за пределы деревни, поэтому, находясь в одной деревне, можно собирать сведения об исполнителях, живущих в других деревнях.

Чем талантливее певец или сказитель, тем охотнее он делится своим искусством с собирателями. Это наблюдение должно лечь в основу работы начинающего собирателя. Если же исполнители не соглашаются поделиться своим знанием фольклора, собирателю необходимо в тактичной форме выяснить причину этого отказа.

Одним из правил работы собирателя-фольклориста является требование не злоупотреблять временем и физическими возможностями исполнителей.

Начинающим собирателям особенно трудно даются первые встречи с исполнителями. Лучше всего для установления хороших контактов со сказителем или певцом не начинать беседу с прямых вопросов о фольклоре. Исполнители-мужчины, как правило, любят поговорить о международных событиях, о производственных делах, исполнительницы-женщины охотнее вступают в разговор, когда речь заходит о семье, о каких-нибудь бытовых проблемах и т. д. Почти все любят вспоминать о наиболее примечательных событиях своей жизни. Такие беседы полезны не только для установления контактов, но и для сбора биографических сведений об исполнителе, о его творческом портрете и пр. Но при этом необходимо помнить, что, во-первых, процесс взаимообщения предполагает обмен информацией и, во-вторых, не следует чрезмерно увлекаться такими беседами, всегда помня о своей непосредственной задаче.

Существует при этом и одно общее правило: прежде чем начать непосредственную запись фольклора, необходимо попросить исполнителя рассказать или спеть его самые любимые произведения. Вопросы должны быть заданы в такой форме, чтобы исполнитель, с одной стороны, их понял, с другой — чтобы они подсказывали детали содержания или сферу бытования фольклорного произведения.

Следующее требование методики записи фольклорных произведений — записывать фольклор только в момент его исполнения.

И другое важное методическое указание: нельзя прерывать информатора во время исполнения произведений устного народного творчества, нельзя вмешиваться в этот творческий акт. Нарушение данного методического приема начинающими собирателями объясняется тем, что они не успевают записывать (отсюда просьба помедленнее петь или рассказывать) или сразу же стремятся выяснить у исполнителя «темные» места фольклорного текста (диалектизмы, сложные повторы, припевы и т. д.). Необходимо твердо усвоить: все вопросы по тексту задаются после его исполнения. Если же собиратель не успевает записывать, то оставляет в записи свободные места, куда после исполнения вписывает пропущенные слова.

При записи фольклорного произведения, если выяснилось, что данный рассказ или песня не отвечают задачам собирателя, запись исполняемого произведения все равно нужно доводить до конца. Прерывание записи очень болезненно сказывается на творческом настроении сказителей, они могут отказаться от дальнейшего исполнения, и собиратель лишится возможности записать другие произведения, среди которых могут оказаться такие, которые представляют большой интерес [140] См.: Зданович И., Комовская Н., Мореева А. Как собирать фольклор. — М., 1939. — С. 24. .