Юрий Пукинский - Жизнь сов

Иногда совы неожиданно предпринимают поистине уникальные перемещения. Так, Петр Линдберг наблюдал крупнейший в нынешнем столетии массовый налет воробьиного сычика в Швеции. В зиму 1963/64 года первые особи этого вида были отмечены в октябре. В декабре зафиксирован максимум встреч. В марте у птиц обнаружилась явная тенденция к передвижению на север и северо-восток. При этом заметим, что перемещение воробьиных сычиков не сопровождалось расширением их гнездового ареала. Много мигрирующих птиц погибло. Движение сычиков в это же время отмечалось в Норвегии и Финляндии.

Случай перемещения сов наблюдал наш отечественный зоолог, автор известной книги «Спутник следопыта», А. Н. Формозов. В начале зимы 1933 года он был свидетелем интенсивного пролета ястребиных сов в Подмосковье. Только в течение получаса 5 декабря им было зафиксировано около двухсот особей этого вида, летевших на небольшой высоте. Значительные перемещения ястребиных сов известны и для Канады. Причем, если совы попадали на участки с высокой численностью пенсильванской полевки, то здесь же приступали к размножению, то есть гнездились в тех местах, где раньше не встречались.

Совершенно необычное по масштабам и форме передвижение обыкновенной неясыти довелось наблюдать Л. Л. Семаго. Осенью, 11—12 ноября, 1955 года в Усманском лесу Воронежской области вдруг появилось множество этих сов. Почти в любом месте одновременно слышались голоса пяти-шести птиц. Казалось, что весь лес кишит неясытями. Судя по перемещению голосов птиц, основная их масса следовала с северо-востока на юго-запад. Днем неясыти встречались повсюду в густых сосняках, прятались в кронах старых дубов с еще не опавшей листвой. 14 ноября пролет окончился, что совпало с внезапно наступившим резким похолоданием.

Подвижностью сов в какой-то мере можно объяснить и непостоянство границ ареалов некоторых видов. Однако и здесь в основе данного явления скорее лежит не тенденция к бродяжничеству отдельных особей, а закономерный разлет молодых птиц. Причину его вскрыть удается не всегда, хотя связь его с кормовым фактором подчас кажется очевидной.

Так или иначе, встреча с совами в местах, где они ранее отсутствовали, воспринимается всегда как приятная неожиданность, и это событие подчас находит отражение в самой широкой печати. Примером может служить пристальное внимание и интерес, с которым любители природы в Англии следили за появлением на Шетландских островах полярной совы. Эта птица здесь впервые была отмечена еще в 1811 году. С тех пор, как свидетельствует Бобби Туллох, отдельные особи, чаще всего молодые самцы, неоднократно встречались здесь. Однако, когда в 1967 году на Шетландских островах впервые загнездилась полярная сова, орнитологи из разных мест приезжали сюда, чтобы посмотреть на нее.

Несмотря на оседлость, которая характерна для сов в целом, в настоящее время можно наблюдать «пульсацию» ареалов ряда видов сов в разных направлениях. Так, в последние полвека продвинулась на восток и частично на северо-восток сипуха. История изучения этого вида свидетельствует о том, что, например, в Швеции он впервые был встречен лишь в 1834 году. Бо Фрилестем предполагает, что сипуха проникла сюда из Дании. В 1873 году в Швеции было найдено ее первое гнездо. В дальнейшем эта птица стала обычным видом в ряде районов, охотно поселяющимся в многочисленных, специально развешиваемых для нее искусственных гнездовьях. У нас в Советском Союзе, например в Латвии, сипуха была почти неизвестна до 1940-х годов. Позже она уже регулярно встречалась в Елгавском и Добельском районах. 7 февраля 1952 года А. К. Бриедис обнаружил ее в 55 километрах от Риги, в Саулкрастском районе. Вероятно, к настоящему времени граница распространения вида переместилась еще дальше на северо-восток. Иногда совы продвигаются на север. Это характерно, например, для нашей сплюшки и американского сычика-эльфа. При сокращении ареала мохноногого сыча отходит на север южная граница его распространения. За последние двадцать лет заметно отодвинулась на юго-запад область гнездования длиннохвостой неясыти. Однако следует еще раз подчеркнуть, что все эти изменения границ ареалов вызываются не склонностью сов к постоянным скитаниям, а совершенно другими, подчас еще не понятыми нами, причинами.

Из всего сказанного можно сделать и практические выводы. Очень многие совы обладают консервативными территориальными связями. Это в первую очередь относится к старым и наиболее опытным особям, извлекающим выгоду из жизни в привычных условиях. И если птицы порой исчезают из того или иного района, то происходит это чаще всего вынужденно. И особенно обидно, что нередко причиной этого является недоброжелательное отношение к ним человека.

Говоря о пластичности территориальных связей сов, нельзя не коснуться своеобразных «стациальных сдвигов», характерных для очень многих птиц этой группы. Здесь мы имеем в виду прежде всего явное тяготение ряда сов к ландшафтам, измененным человеком.

Однако естественно, что разные виды сов все же неодинаково реагируют на деятельность человека. Исследования X. С. Салихбаева в бассейне реки Сурхандарьи, в Голодной и Каршинской степях (Узбекистан) показали, что быстрое увеличение площадей культурных ландшафтов изменяет соотношение видов. Например, в первый год освоения целины значительная часть местных филинов покинула исконные земли. Число домовых сычей, напротив, повысилось, хотя на зиму многие из них и откочевывали из этих мест. Гораздо труднее приживаются совы в населенных пунктах нового типа, где добротные современные дома не предоставляют им должных убежищ. Сады, рощи, полезащитные лесополосы привлекают в открытый ландшафт многие виды. Здесь гнездятся буланые совки, зимуют ушастая и болотная совы.

В. К. Рахилин, специально анализировавший склонность сов к синантропизации и причины, ее вызывающие, пришел к выводу, что из восемнадцати видов сов фауны Советского Союза по крайней мере одиннадцать — настоящие или потенциальные синантропы. И это не преувеличение. Бесспорно, что при минимальной благожелательности людей к этим птицам возле населенных пунктов могло бы нормально жить и еще большее число видов.

Тяготение сов к постройкам человека, видимо, имеет очень древние корни. Мы уже упоминали об обитавших в Афинах сычах. При раскопке в 1962 году хорезмского городища Тек-Кала, расположенного к северо-западу от города Нукуса на правом берегу Амударьи, в культурных слоях, относящихся к VII—VIII векам нашей эры, Н. И. Бурчак-Абрамович и В. И. Палкин нашли многочисленные остатки пустынного домового сыча. По-видимому, -лишь благодаря человеку этот сыч смог проникнуть в большинство равнинных районов, где найти место для устройства гнезда не всегда просто. В песках домовые сычи гнездятся в кучах хвороста, которыми накрывают могилы, в домах — под крышами и в щелях, а порой даже в стенках колодцев. Охотно использует брошенные постройки человека для гнездования в этих районах и филин.