Николай Плавильщиков - Гомункулус

В 1812 году на Россию напал Наполеон со своими полками, собранными из всех стран Европы. Его генерал Макдональд повел армию на Ригу.

«На защиту родины!» — раздался клич среди студентов Дерпта, и многие из них — в том числе и Бэр — отправились защищать отечество. Воевать Бэру и его товарищам не пришлось: они были почти врачами, и их отправили работать в военные госпитали. В Риге свирепствовал тиф, и приехавшие студенты вскоре заболели. Выздоровев, Бэр попробовал лечить, но в военных госпиталях мало чему научился: больных было много, средств на лечение мало, порядка еще меньше. Правда, он выучился очень искусно шагать между наваленными прямо на пол больными, выучился узнавать температуру больного на ощупь и наливать лекарства прямо «на глаз», узнал, как ухаживать за больными, имея только воду, да и то сырую. Может быть, эти сведения и были очень полезны здесь, в военном госпитале, битком набитом тифозными больными, но на что они врачу, работающему в мирной обстановке!

«Мы были очень рады, когда Макдональд отступил от Риги и мы смогли возвратиться в Дерпт, — писал Бэр об этих героических месяцах своей жизни. — Сомневаюсь, чтобы мы принесли заметную пользу государству».

Должно быть, отец Бэра забыл, что отпускал сына в Дерпт только на год: прошло четыре года, а Карл продолжал числиться студентом и уже готовился к выпускным экзаменам. Темой для своей докторской диссертации он взял «Эпидемические болезни в Эстонии». Диссертация получилась очень недурная, а если добавить сюда, что в ней Бэр занялся кстати и этнографией, то она была и совсем хороша.

«Но я ничего не знаю, — сказал сам себе Бэр, получив диплом врача. — Как же я буду лечить?»

Доучиваться Бэр решил за границей. Отец дал ему на поездку немного денег и посоветовал быть поэкономнее: небольшой суммы должно было хватить на полтора года. Столько же Бэр занял у старшего брата и таким способом обеспечил себе два — три года заграничной жизни.

«Я буду изучать только практическую медицину. Никаких лекций: их уже было достаточно».

И Бэр отправился в Вену, где гремели имена Гильдебрандта, Руста, Беера и других знаменитостей медицины.

— Оставайся здесь, — уговаривал его в Берлине один из знакомых натуралистов. — Здесь такие лаборатории, такие музеи и библиотеки, здесь так читают лекции, что…

— Нет! — решительно ответил Бэр. — Нет! Мне нужны клиники и больницы, а не музей и не ботанический сад.

Вена жестоко обманула его. Читать книги можно и дома, а клиники оказались хороши для всех, но не для молодого практиканта. Бэру очень хотелось овладеть хирургическим искусством, он не мечтал о том, чтобы стать знаменитым хирургом, — нет — ему хотелось научиться делать лишь более обычные операции. Увы! Знаменитый хирург Руст делал только очень сложные и ответственные операции, а все остальные поручал молодым врачам. Смотреть, как то краснеющий, то бледнеющий врач неумело делает разрез на коже, — это Бэра совсем не привлекало. Тогда он пошел к терапевту Гильдебрандту, но и здесь ничего не вышло. Знаменитость была увлечена очень важным опытом: Гильдебрандт не давал своим больным никаких лекарств и смотрел, что получится из такого «выжидательного лечения». Учиться было нечему, а когда профессор обходил свои палаты — нужно же было проследить, как чувствуют себя больные без лекарств, — то около него толпилось столько врачей и ассистентов, что увидеть больного и услышать слова профессора могли только стоявшие с ним плечом к плечу.

Потолкавшись в свите Гильдебрандта и насмотревшись, как накладывают швы своим пациентам начинающие хирурги, Бэр призадумался: «Зачем я сюда приехал? Здесь я узнаю не больше, чем в Дерпте».

— Слушай! — сказал ему приезжий доктор Паррот, сын одного из дерптских профессоров. — Что тебе за охота ходить по клиникам и слушать, как стонут больные? Идем со мной!

Паррот повел Бэра за город, заставил его лазить по всем горам в окрестностях Вены.

— А какие горы есть на свете! — восклицал Паррот, взобравшись на верхушку небольшой горы. — Взобраться на вершину высочайшей горы… Как, наверно, там хорошо!

Карл Бэр (молодой).

«Нужно заниматься делом, а не прогулками», — попробовал усовестить себя Бэр, чувствуя, что горы привлекают его куда больше, чем клиника и больные.

— Я пойду в клинику, — ответил он Парроту на приглашение устроить хорошую прогулку за город и завтра.

Но едва Бэр вошел в клинику и увидел ряды постелей с больными, почувствовал въедливый больничный запах, как не выдержал: поспешил за город. Побывав несколько раз в горах, Бэр решил, что заниматься медициной летом — преступление.

«До зимы займусь естествознанием — все равно здесь, в Вене, с практической медициной у меня ничего не выйдет. А зимой поеду в какой-нибудь другой город и там попрактикую в клинике».

Вена оказалась, однако, неподходящим городом и для занятий естествознанием: ни одного хорошего натуралиста в ней в то время не было. Бэр отправился пешком на запад, рассчитывая, что по дороге узнает — в какой город ему пойти. В маленьком городишке он встретил двух натуралистов.

— Где бы мне поучиться сравнительной анатомии? — спросил он их.

— Идите к Деллингеру в Вюрцбург, — ответили те, нимало не удивившись странному вопросу, заданному на проезжей дороге.

— А по дороге зайдите ко мне, в Мюнхен, — прибавил один из них. — Я дам вам кое-каких мхов. Старик Деллингер любит заняться ими в праздник.

Натуралисты уехали, а Бэр пошел пешком. Он прошел через Мюнхен, Регенсбург и Нюрнберг и осенью добрался до Вюрцбурга.

— Кто вас послал ко мне? — спросил его Деллингер.

— Вот, — протянул ему пакет со мхами Бэр.

Действительно, мох оказался превосходной рекомендацией. Старик просиял и потрепал Бэра по плечу.

— Хорошо, хорошо… Но вот что — я не читаю сравнительной анатомии в этом семестре.

— Как же так? — остолбенел Бэр.

Воспитанник Дерптского университета, где все науки изучались в аудиториях, он даже представить себе не мог, что можно научиться чему-нибудь без лекций. Для него аудитория была именно тем местом, где раскрываются все тайны природы и где — и только там! — можно узнать все и обо всем.

— А зачем вам лекции? — спокойно поглядел на него Деллингер. — Принесите сюда какое-нибудь животное и анатомируйте его.

Бэр поспешил на постоялый двор, где он остановился. Всю дорогу он напряженно думал, какое животное ему взять для первого раза. Он решил было взять собаку, но ни одной собаки раздобыть не удалось. Кошка исцарапала ему руки, воробьи оказались слишком осторожными, а ловить мышей без мышеловки он не умел.