Яков Бутович - Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Ловчий 2.13,1 (Кронпринц – Леда), р. 1921 г., Прилепского зав.

Отрицательное отношение к Недотрогам сохранилось и до сих пор, несмотря на превосходную работу В. О. Витта о лучших линиях рысистого коннозаводства, где Недотрог совершенно неожиданно для автора, как он сам мне говорил, занял весьма видное место среди корифеев рысистого коннозаводства.

Подводя итоги сказанному, я должен без излишней скромности сказать, что благодаря деятельности Недотрога в моем заводе славная линия, к которой он принадлежал, не только не угасла, но и была вполне сохранена для рысистого коннозаводства страны. Скажу более: сын Кронпринца и внук Недотрога Ловчий показал в возрасте четырех лет 2.15,6, при всех неблагоприятных условиях и на совершенно не приготовленной для рекорда дорожке. Таким образом, эта линия имела явную тенденцию к возвышению и, по-видимому, вступила в бой за первенство с другими линиями нашего коннозаводства.

Когда Недотрогу минуло 18 лет, я продал его сравнительно недорого (1500 рублей + кобыла + симментальский бык) барону А. Н. фон дер Роппу, то есть в тулиновский завод. Продажа Недотрога была с моей стороны немалой ошибкой, и я это вскоре осознал. Должен с полной откровенностью признаться, что я недостаточно ценил тех жеребцов, что были у меня, и всегда думал, что у других жеребцы несоизмеримо лучше. Отсюда частая перемена производителей и легкомысленное к ним отношение. Я тогда еще не сознавал, что хороший производитель редок и что, получив такового, надо им всячески дорожить и использовать его до последней возможности. Мне казалось, что каждый выбранный мною и купленный жеребец будет лучше Недотрога, но в этом я жестоко ошибался. Я охладел к Недотрогу, последние два года почти совсем не покрывал им маток и продал его в 1909 году. Страсть к перемене производителей в то время была у меня велика, и мой приятель Карузо говорил, что в этом отношении я напоминаю ему Коробьина, который тоже часто менял производителей: влюблялся в них, потом разочаровывался, продавал, брал новых, отчего и принес немалый вред своему заводу. «Вам это особенно непростительно, – говорил мне Карузо, – ибо у вас есть даже статьи, в которых вы указываете на роль и значение производителя и предостерегаете охотников от легкомысленного обращения с жеребцом в заводе и от частых перемен производителей». Мне остается добавить, что барон фон дер Ропп, продержав Недотрога несколько лет, продал его уже стариком княжне А. С. Голицыной и у нее Недотрог дал две ставки лошадей, которым не суждено было появиться на бегу, ибо революция размела и распылила их по русской земле.

Перейду теперь к тем маткам, которые появились у меня все в том же 1902 году. Одновременно с Недотрогом я купил у Феодосиева вороную Злодейку (Летун 1-й – Злючка) завода И. И. Дациаро – кобылу во всех отношениях замечательную, одну из резвейших в то время (ее рекорд был 2.24 с какой-то дробью). Как дочь Летуна 1-го и Злючки, она была совершенно исключительного происхождения и превосходна по себе. Стоит ли удивляться, что я отвалил за нее 3500 рублей и обязался вернуть Феодосиеву первого жеребенка от нее и Недотрога. Злодейка была под пять вершков росту, сухая и дельная кобыла. Голова у нее была с наклепом – характерная для всех Летунов, которых я потом видел в разных заводах. Именно такие головы давал Летун 2-й у Маркова, Летун 3-й у Бобянского и Летун 5-й у В. В. Оболонского. Если память мне не изменяет, Летун 4-й, который был у Сухотина, не имел такой головы и не передавал ее своему потомству. Летуны 2, 3, 4 и 5-й были родными братьями и происходили от Летуна 1-го, отца Злодейки. Все они родились в заводе Дациаро. Из четырех братьев я лично знал Летунов 2, 4 и 5-го, и все они были крупными лошадьми, как и Злодейка, и имели весьма много общего между собой, в особенности в форме головы, выражении глаза и общем типе. Все виденные мною дети Летуна 1-го были очень дельные и превосходные рысистые лошади. Я отношу Злодейку к типу Летунов, она нисколько не напоминала голицынских лошадей, также весьма ярких по типу, хотя и была дочерью голицынской кобылы.

Покупая Злодейку, я этому последнему обстоятельству придавал особое значение, ибо тогда только что закончил печатать свою работу «Матки, давшие внеклассных лошадей», которая два года шла на страницах «Журнала коннозаводства». В этой статье я на основании большого материала показал, между прочим, значение голицынских кобыл как замечательных заводских маток. Голицынских маток благодаря метизации и таким заводам, как телегинский и шереметевский, стали еще более ценить в рысистом коннозаводстве страны.

Злодейка пришла в Касперовку в 1902-м уже слученной с Недотрогом, но потомства не принесла. В 1904 году она дала вороную кобылу Затею, а в 1905-м – вороную кобылу Засаду. Злодейка пала в 1905 году в заводе А. В. Якунина, куда была послана на случку к Петушку. Увлечение Петушком мне очень дорого стоило, так как позднее при тех же обстоятельствах я потерял Кашу, едва ли не лучшую матку, бывшую у меня в заводе. Гибель такой замечательной кобылы, как Злодейка, была не только материальной, но и коннозаводской потерей, и мне, молодому коннозаводчику, пережить ее было нелегко. Я весьма горевал, получив в Маньчжурии известие об этом. Злодейка погибла в полном расцвете сил, в разгаре блестящей заводской деятельности. Обе ее дочери выиграли: Затея – 2.22 и Засада – 2.26. Первая потом была заводской маткой у Д. И. Метальникова, где дала призовой приплод, а вторая поступила в завод начинающего коннозаводчика Корсакова, где, вероятно, и погибла во время революции, как почти весь племенной материал на юге России.

В том же 1902 году я купил у Г. Н. Бутовича еще одну классную кобылу – Гильдянку 2-ю, за которую заплатил большие по тем временам деньги, несколько тысяч рублей.

Гильдянка 2-я (Палаш – Гильдянка), караковая, р. 1890 г., завода П. К. Башкирцева. Была одной из резвейших кобыл на провинциальных ипподромах юга: выиграла 5440 рублей, рекорды 2.25,2, 5.2,6 и 7.3,5 (четыре версты). У Г. Н. Бутовича Гильдянка 2-я не жеребилась, потому он и решился ее продать.

Отец Гильдянки 2-й Палаш был очень хорошей лошадью и родился в заводе князя Л. Д. Вяземского. Мать Палаша, Лебеда 2-я завода М. С. Синицына, в прямой женской линии происходила от терпигоревских лошадей, а стало быть, имела большие прилития крови верховых лошадей. Еще А. А. Стахович в 1860-х годах, редактируя первую часть «Книги рысистых лошадей…», высказывал сомнения относительно правильности происхождения некоторых терпигоревских лошадей. Позднее С. Г. Карузо вполне разделял его взгляд. Изучая генеалогию орловского рысака, я пришел к тому же заключению: я считаю, что у терпигоревских рысаков кровь верховых лошадей значительно сильнее, чем это показано в заводских книгах. У меня имеется очень редкая, хорошо сохранившаяся и превосходная по исполнению фотография Лебеды 2-й, где ее верховой тип проглядывает особенно ясно. Лебеда 2-я оказалась замечательной маткой и дала много резвых лошадей. От нее происходил в прямой женской линии и Ледок 2.11 Щёкиных. Только этим я объясняю не орловский тип Ледка и могу здесь указать, что этот жеребец имеет много общих черт с Лебедой 2-й. Известно также, что многие потомки Лебеды 2-й шли неправильным ходом. То же замечалось и у Ледка, потому злые языки поспешили с утверждением, что Ледок – американец. Это, конечно, совершенно вздорная и решительно ни на чем не основанная клевета. Ледок весьма яркий представитель своей женской семьи.