Наталья Харса - Суеверия викторианской Англии

Помимо психологического и экономического насилия мужья не брезговали и насилием физическим. Долгое время избиение жены считалось делом заурядным, чем-то вроде шутки – вспомнить хотя бы кукол Панча и Джуди, которые гоняются друг за другом с палкой. Кстати, о палках. Широко известно выражение «rule of thumb» – «правило большого пальца». Оно обозначает упрощенную процедуру или же принятие решений на основе приблизительных данных. Считается, что фраза восходит к судебному решению сэра Фрэнсиса Буллера. В 1782 году он постановил, что муж имеет право бить жену, если палка, применяемая для вразумления, не толще его большого пальца. Острые языки окрестили Буллера «Судья Большой Палец».

Что же оставалось женщинам? На домашнего тирана можно было подать в суд. Хотя викторианские законы не благоволили прекрасному полу, кое-какую защиту женщины все же получали. Так, в 1854 году приняли Акт по предотвращению нападений на женщин и детей, благодаря которому мировые судьи могли сами разрешать дела, связанные с членовредительством. Прежде подобные иски направлялись в вышестоящий суд. Но памятуя, что «милые бранятся – только тешатся», судьи со снисходительной улыбкой выслушивали избитых жен. Один судья посоветовал жертве нападения больше не раздражать супруга. Другой решил удостовериться, не заслужила ли женщина побоев свои брюзжанием. Увы, суд был делом ненадежным.

Иногда на помощь приходили родственники или соседи. Парадоксально, но приструнить домашнего тирана оказывалось проще всего в захолустном городке, где еще соблюдались старинные обычаи. На крыльцо тех домов, где мужья колотили жен, соседи сыпали солому. Это было первым предупреждением. Сурово обходились с любителями распускать руки на острове Мэн: мужчины снимали ворота, силком укладывали на них драчуна и волокли по деревне, осыпая его насмешками и угощая палкой. Не менее популярным выражением народного гнева было «катание на шесте». Нарушителя сажали на шест, который держали на плечах двое мужчин, или же на стул, привязанный к шесту, и в таком неудобном положении носили по улицам в назидание остальным буянам. Участники церемонии распевали песенки вроде следующей:

В XIX веке сохранился обычай устраивать шаривари, или «кошачий концерт», тем соседям, чье поведение так или иначе возмутило всю общину. Доставалось склочным женам, мужьям, любившим махать кулаками, девицам, забеременевшим вне брака, неверным супругам и т. д. Ночью односельчане собирались под окнами тех, кого желали проучить. Сразу становилось шумно: разгневанная толпа била в сковородки, выкрикивала оскорбления, топала ногами, свистела и улюлюкала. В темноте собирались не для того, чтобы скрыть свои лица, просто днем находились более срочные дела. Хотя и при свете дня можно было побренчать чайниками, полными камней. Иногда во время шаривари сжигали чучело, изображавшее ненавистного соседа. Томас Гарди упоминает об этом обычае в романе «Возвращение на Родину», где несостоявшаяся невеста Томазин, услышав пение за окном, первым делом спрашивает, уж не «кошачий концерт» ли ей устроили.

В Сомерсете мужчине, от которого сбежала жена, шутники засовывали метлу в трубу. Это означало, что ему требуется помощь по дому, поскольку служанки приходили на ярмарки труда с метлами, символизирующими их ремесло. В Девоне в качестве публичного шельмования устраивали «охоту на оленя». Один из участников действа наряжался оленем, другие изображали охотника и гончих. С визгом и гиканьем они носились по улицам, пока не оказывались на крыльце провинившегося односельчанина. Там охотник «убивал» оленя, протыкая бычий пузырь, наполненный кровью. Шумная свалка во дворе и ступени, забрызганные кровью, недвусмысленно намекали хозяевам на нежелательность их дальнейшего проживания в здешних краях. Шаривари проводились не только в провинции, но также в Лондоне и его пригородах. К примеру, в 1881 году некий житель Эддискомба, района на юге Лондона, обвенчался спустя всего-то шесть недель после смерти своей второй жены. Поспешная женитьба не понравилась соседям: они расколотили молодоженам окна и всю ночь взрывали хлопушки перед их домом. После таких инцидентов люди или брались за ум, или спешно переезжали. Трудно жить там, где тебя так откровенно презирают.

Итак, на домашних тиранов находилась управа, но и женщины нередко становились объектами публичных наказаний, в которых участвовала вся община. В XVII–XVIII веках одним из самых зрелищных провинциальных наказаний было окунание в воду. Применялось оно для невоздержанных на язык. Так могли покарать дочь, назвавшую отца «вором», а мать – «шлюхой», или женушку, которая слишком часто повышает голос на мужа. Отсюда и основополагающий принцип наказания – ледяная вода остужает горячую головушку. Провинившуюся сажали на стул, подвешенный над водоемом. При нажатии на рычаг стул погружался в воду. Это наказание не могло не отразиться в устном народном творчестве. К примеру, сюжет баллады «Окунание сварливой бабы» («The Cucking of a Scold») таков: одна особа слыла грозой всего квартала, но терпению властей наступил конец, когда она обругала констебля, безо всякой задней мысли помочившегося на стену ее дома. «Теперь каждая сволочь будет мочиться на мою стену!» – надсаживалась мегера. Констебль решил, что этого он так просто не оставит, и потащил скандалистку к судье. Недолго думая, тот приговорил ее к позорному стулу. Особенно примечательна реакция горожан, которые били в барабаны и подпрыгивали каждый раз, когда преступница скрывалась под водой. Допекла, что тут скажешь. В конце концов, злодейка раскаялась, и с тех пор ее гадкий язык соседям уже не докучал.

В XIX веке это наказание превратилось в забавный раритет. Последней англичанкой, наказанной подобным образом, стала некая Дженни Пайпс, которую окунули в 1807 году. В 1817 году решено было окунуть еще одну преступницу, но уровень воды в реке оказался слишком низким – так природа испортила людям праздник.

Плохих супругов наказывали гораздо чаще, чем поощряли хороших, но приятные исключения все же случались. Оригинальный обряд проводился в Грейт-Данмоу (Эссекс) в Духов день (Whit Monday), т. е. на 51-й день после Пасхи. Если супруги, женатые больше года, могли публично поклясться, что за все это время ни разу не затосковали по холостой жизни, местный помещик награждал их окороком или копченым свиным боком. Обычай зародился в раннем Средневековье – тогда супруги давали клятву перед настоятелем монастыря. В XVIII веке он едва не канул в забвение, но был возрожден в веке XIX, на волне интереса к английскому фольклору. Ходили упорные слухи, что помещик, выдававший этот приз, предложил его королеве Виктории после того, как она прожила в браке год и один день. По неизвестным причинам королева отказалась принять окорок.