Коллектив авторов - Лев Гумилев. Теория этногенеза. Великое открытие или мистификация? (сборник)

Но если все это так, то инициаторами междоусобиц были, скорее всего, не сами князья Рюрикова дома, а окружающие их люди, кормящие их и требующие с них за это вполне определенной работы, то есть войны с соседями, с которыми они соперничали и боролись за власть. Так оно и было. И не только в Новгороде и Галиче, где подчиненное положение князей зафиксировано историей, но и во всех других полугосударствах Древней Руси. Бояре убили Андрея Боголюбского; толпа киевлян растерзала Игоря Ольговича; смоляне не дали киевлянам в обиду Ростиславичей и вместе с черниговцами расправились с «матерью городов русских», отдавшей предпочтение волынянам. По логике событий, союзники Рюрика Ростиславича, половцы, изрубили всех «старых, монахов, попов и монашек, а юных черниц, жен и дочерей киевлян увели в свои становища» 2 января 1203 года.

Конечно, это ужасно, но кто виноват? Половцы, которым вместо платы позволили грабить Киев? Князь Рюрик Ростиславич? Или его вдохновитель Всеволод Большое Гнездо? А ведь кроме половцев Киев брали черниговцы, приведенные Ольговичами, так что же, они, не грабили?

Вот вам и «Русь против Степи»… Самое любопытное тут то, что создание антикиевской коалиции, дипломатическую «подготовку войны, наем половцев на службу за обещание разрешить им разграбить Киев осуществил сам герой «Слова о полку Игореве» Игорь Святославич, ставший из Новгород-Северского князя князем Черниговским. Этот факт говорит, что древняя традиция межплеменной вражды полян и северян, переформировавшаяся в соперничество Киева и Чернигова, оказалась еще в XIII веке настолько живучей, что по сравнению с ней пограничные счеты между русичами и половцами меркли.

Ведь и Роман Мстиславич для защиты Киева привлек степняков – торков, которые мужественно отстаивали столицу Руси, сражаясь со своими заклятыми врагами – половцами. Это показывает, что Русь и завоеванная ею Степь составляли в XII веке единое, хотя и не централизованное государство, находящееся в XIII веке в состоянии глубокого кризиса, выражавшегося в ожесточении междоусобных войн.

Война между Правобережьем и Левобережьем Днепра продолжалась даже и после битвы на Калке! В 1235 году Черниговские князья Михаил и Изяслав взяли Киев у Даниила Галицкого и держали три года, после чего обескровленный и полуразрушенный город, снова доставшийся галицкому князю, стал в 1240 году добычей Батыя. Тогда Киев уже не был столицей Руси…

Однако не стоит чрезмерно драматизировать ситуацию: неравномерность развития и разнообразие элементов является, в принципе, условием устойчивости подобной системы. Следовательно, полиэтничность и разноукладность не разрушали, а по-своему скрепляли древнерусскую многонациональную целостность, так ярко и красочно описанную авторами XIII века в «Слове о погибели Русской земли». Лишь в середине XIII века все переменилось и пришла «погибель»!

В чем же она заключалась и почему пришла?

Как я старался показать, междоусобицы княжеств XI–XII веков надо рассматривать как «болезнь роста», как закономерную фазу этногенеза, мучительную, но не угрожающую жизни этноса или суперэтноса. Но столкновения с иными суперэтническими системами сулили куда более грозные последствия. Иные системы подступали с запада и с юго-востока. В начале XIII века вмешательство Запада в русские дела еще ограничивалось установлением военных союзов (поскольку Польша и Венгрия находились в гвельфском блоке, Волынь выступила за гибеллинов; волынский князь Роман пал в бою с поляками в 1205 году; его соперники, черниговцы н суздальцы, установили контакты с папой и поддержали Новгород в его борьбе с Ливонским орденом, стоявшим на стороне Гогенштауфенов; папа, воспользовавшись ситуацией, послал на Русь доминиканских миссионеров, но Юрий II выслал их из пределов своего княжества, так что от этих союзов большого вреда не возникло).

Гораздо более сильной была травма 1223 года – битва на Калке и падение Юрьева в 1224 году, когда ливонские рыцари пощадили пленных эстов, но не оставили в живых ни одного русского. С этих-то дат и начались столкновения на суперэтническом уровне, так как балтский барьер был сломан немцами, а половецкий амортизатор монголами.

Половцев в эту пору русичи считали «своими». В защиту половцев русские князья выступили против монголов и сложили свои головы на Калке. Злейших врагов не защищают ценой своей жизни.

Итак, 1223 год. На месте «своих поганых», не угрожавших самостоятельному существованию полиэтнической «Русской земли» и даже в нее входивших, появились народы чужие. Ситуация приобрела небывалую остроту, при которой междоусобицы превратились из явлений привычного порядка в явления губительные.

Поищем причину «погибели»?

Надо признать, что в XIII веке на Руси уже явно «чего-то не хватало», а не хватало уже с XII века. Автор «Слова о полку Игореве» говорит: «Усобица князем на поганыя погыбе, рекоста бо брат брату: „Се мое, а то мое же“. И начяше князи про малое „се великое“ млъвити, а сами на себе крамолу ковати. А погании съ всех стран прихождаху с победами на землю Рускую». Только ослепление непомерным эгоизмом лишило князей Рюрикова дома воли к сопротивлению. Только их полная неспособность объединиться даже при изменившихся условиях позволила монголам взять поочередно Рязань и Владимир, Киев и Чернигов, литовцам занять Полоцк, а ливонским рыцарям разорить Псков.

Автор «Слова о полку Игореве» все время подчеркивает, что храбрых и сильных воинов на Руси достаточно, военная техника на уровне требований. Мы знаем, что и денег в торговых городах было в избытке. Не хватало лишь, как теперь бы сказали, творческой инициативы на широком общественном уровне. Того самого, что определило линию поведения наиболее активного народа XIII века – монголов.

Валентин Иванов обладает несомненным историческим чутьем. Он знает, что такие явления, как образование Темуджином монгольского улуса в 1206 году и последующие монгольские походы от Явы до Адриатики должны иметь предысторию, а поскольку он ее не находит у историков, он ее домышляет. Опять-таки виноваты мы, историки, потому что описать события XI–XII веков на основании источников возможно (я отчасти пытался сделать это в книге «Поиски вымышленного царства»). Когда за это берется неспециалист, то он, естественно, допускает расхождения с фактами. Ну, например В. Иванов описывает столкновение монголов и сунов (южных китайцев) в городе Сучжоу около Дуньхуана, чего вообще быть не могло, так как провинция Гань-су, где все это происходит, принадлежала не империи Сун, а Тангутскому царству Си-Ся, отнюдь китайскому. На самом деле в XI–XII веках монголы и близкие к ним племена – татары, кераиты, ойраты, а впоследствии найманы – жили раздробленно, племенным бытом и только защищались от нападений своих «цивилизованных» соседей: сначала киданей, потом чжурчжэней.