Дмитрий Спивак - Метафизика Петербурга. Немецкий дух

Другой вопрос, дошли ли сведения о письменности готов до Константина Философа прямо от них, либо же через посредство славян, а если от этих последних, то от кого именно – то ли от южных, солунских славян, то ли от славян восточных, которые вполне могли сохранить какие-то связи со своими давними соседями и союзниками, либо воспоминания об их деяниях. Память такого рода могла оживляться сношениями русичей с теми остатками готского племени, которые никуда не ушли, а просто набрались духа, переждали нашествие гуннов, и стали заниматься более или менее успешной торговлей, опираясь на свои крымские базы.

Дело ведь в том, что Крым до недавнего времени был уникальным заповедником, на пространствах которого, в горных ущельях или в приморских городах, оседали и столетиями сохраняли свою культуру и обычаи остатки десятков народов, сам след которых давно изгладился в других местах земного шара. Именно это случилось и с готами.

На западе этот народ давно прошел пик могущества, уступил другим, был забыт и полностью растворился в составе других народов, таких, как позднейшие итальянцы, французы, испанцы. А здесь, в благословенном жарком Крыму, они продолжали тихо существовать, пересказывать старинные предания, молиться и говорить в быту на своем древнем северном языке.

Эти готы были русским очень хорошо знакомы. «Се бо готьския красныя девы въспша на брезе синему морю, звоня рускым златом; поют время Бусово, лелеють месть Шароканю», – нараспев говорил автор Слова о полку Игореве в XII веке. Современные комментаторы понимают эти слова так, что любое поражение русских сразу обогащало крымских готов рабами и добычей, почему «готские девы» и ликовали на своем берегу. Мы же отметим, что пели они на своем языке «время Бусово», то есть древнейшие времена, доступные этнической памяти русских [17] Оговоримся, что в этом фрагменте могли отразиться воспоминания и о более раннем "Готском береге" на южном побережье Балтийского моря близ устья Вислы. Нельзя вполне исключить и того, что речь шла о жителях балтийского острова Готланд, поддерживавших весьма активные торговые связи с Русью времен написания Слова (во многих текстах, включая и Повесть временных лет, у нас их могли тоже звать "готами"). Некоторые авторитетные историки, кстати, предполагают, что до переселения готов на южный берег Балтики, они скорее всего и занимали этот самый остров Готланд, что в таком случае прямо отразилось в его названии (Гот-ланд – "земля готов"). Аналогично, название недалеко от него расположенного (и, как мы помним, воспетого Карамзиным) острова Борнхольм объясняется как происшедшее от древнедатского "Burghændæholm", что значит просто "остров бургундов" (бургунды – ближайшие родственники готов, тоже переселившиеся позднее к устью Вислы). .

Еще через четыре столетия, фламандский путешественник О.Г. де Бусбек, добравшись до Крыма, долго не верил своим ушам, улавливая германские корни в речи своих местных собеседников, потом взял тетрадку и записал ее образцы. Запись сохранилась, а современные германисты с изумлением разобрали в ней 68 слов не особенно даже изменившегося за прошедшие почти полторы тысячи лет древнего готского языка, и именно в его восточном (остготском) варианте…

В наши дни уже трудно надеяться на встречу с носителями живой готской речи. Хотя кто знает – может быть, в то время, как пишутся эти строки, где-нибудь в Феодосии или в Судаке бабушка напевает внуку колыбельную на полузабытом крымско-готском наречии, или же знахарь заговаривает рану, пользуясь его древними оборотами. Почему бы и нет – «Aufto!» (пожалуй) [18] Произносилось примерно как "óфто". , как сказали бы на своем звучном языке сами готы.

В любопытной статье 1925 года, посвященной культурным традициям Крыма, Максимилиан Волошин, вообще обладавший удивительной исторической интуицией, замечает: «Мне довелось однажды пробродить несколько дней по одной из „Сиерр“ Старой Кастилии, в таком глухом горном углу, куда никогда не проникали мориски и где охранился поэтому чистый кастильский, т. е. визиготский [19] То есть вестготский – Д.С. тип. И каково же было мое изумление, когда я увидел все элементы Крымской Яйлы на этой „Сиерра ди Панкорбо“, отделяющей Старо-Кастильское плоскогорье от долины Эбро, а в чертах ее населяющей расы и даже в некоторых подробностях костюма узнал крымских татар области Горной Готии» [20] Волошин М.А. Культура, искусство, памятники Крыма \\ Idem. Коктебельские берега: Стихи, рисунки, акварели, статьи. Симферополь, 1990, с.218. Под Готией в краеведении Крыма традиционно понимается юго-западная часть полуострова, а также его южное побережье. …

Возвращаясь к эпохе крещения готов, нам остается заключить, что пример их славянским первоучителям стал известен, – и даже не только известен, но включен в число образцов, которым грех было не следовать. Ситуация ускоренного, «догоняющего» освоения достижений передовой культуры с тех пор стала едва ли не архетипической для славянства, и повторялась периодически вплоть до эпохи реформ Петра Великого, а в некотором смысле и нашего времени. То, что к ее формированию приложили руку и готы – весьма поучительно.

Славяне Восточной Европы соприкоснулись, таким образом, с культурой восточных германцев достаточно рано. Скоро готы покидают пределы причерноморских степей и уходят на запад. Там, как мы уже говорили, они вполне растворяются в народах Западной Европы, оставив наиболее заметную память о себе разве что в названиях ломаного «готического» шрифта, знаменитого «готического» стиля [21] Употребляем кавычки, поскольку к историческим готам оба этих явления, как известно, ни малейшего отношения не имели. "Готический" шрифт был разработан не ранее середины XI века на основе так называемого каролингского минускула. Что же касается "прекрасной готики", то этот второй "большой стиль" в истории средневековой Европы был выработан и доведен до высокого совершенства – в первую очередь в архитектуре – к XII веку, прежде всего во Франции. – и в курсе готского языка, составляющего весомую часть образования любого серьезного германиста.

Haban – habaida – habaiþs,

bindan – band – bundans,

slahan – slōh – slahans…

Даже читатель, совсем немного знакомый с немецким языком, легко опознает в этих словах древнего готского языка корни, знакомые ему по современным немецким глаголам «haben» (иметь), «binden» (связывать), «schlagen» (бить). Действительно, приведенные выше, выделенные курсивом готские глаголы и значили приблизительно то же самое. Что же касается приведенных через тире после каждого готского глагола словах, то вместе с ним они составляют те самые канонические «три формы», к заучиванию которых привыкли студенты, изучающие любой из важнейших германских языков [22] Как помнит читатель, это: инфинитив – немецкий имперфект (английское Past Indefinite) – и "партицип-цвай", он же причастие II… Оговоримся, что в курсах готского языка к ним добавляется еще и так называемая "четвертая форма", а именно множественное число прошедшего времени. Для приведенных глаголов она звучала соответственно как "habaidēdum" (имели), "bundum" (связывали) и "slōhum" (били). .