Ольга Зиновьева - Москва. Наука и культура в зеркале веков. Все тайны столицы

Подведем итог. Основы научной археологии Москвы заложены за четверть века, за жизнь одного поколения, 1930-е гг. ушли на первичное знакомство с культурным слоем города на метрополитене. После раскопок в устье р. Яузы и первых сезонов Зарядья (1946–1953) стало возможно системное описание городских слоев, был составлен первый план системного изучения города. Сложились представления о двух разделах в археологии Москвы: слоев и сооружений XII/XIII–XVII вв. (подстилающих современный город – и окружающих или проникающих в него поселений и могильников (средневековых или более ранних, вплоть до каменного века). Культурный слой был описан, разработана типология керамики и методика её экспертизы. Выделены особые, характерные для Москвы типы предметов (белокаменные надгробные плиты с орнаментами и надписями). Начато изучение древних фортификаций Китай-города, Белого и Земляного города.

За этим стояли и более широкие результаты, важные для археологии России в целом.

Во-первых, изучение материальной культуры столицы осознали как особый раздел исторической археологии Евразии. Оно продвинулось настолько, что вошло отдельными разделами в общие курсы археологии – в оба учебника для вузов, составленные А.В. Арциховским в 1940—1950-х гг., и в репрезентативные сборники, представлявшие достижения советской археологии [20] Такие как парадный двухтомник «По следам древних культур». Статья о Москве написана для него М.Г. Рабиновичем, вынужденно выступившим под псевдонимом «Григорьев». .

Во-вторых, сложилась московская школа археологии, во главе которой стояли сначала В.А. Городцов, а затем его ученик А.В. Арциховский. Её образовала кафедра археологии исторического факультета МГУ и Институт археологии Академии наук СССР, сотрудничавшие в изучении города с Историческим музеем, Музеем истории и реконструкции Москвы и другими. Это была та же школа, которая «отвечала за археологию» по всей гигантской тогда стране, от Карелии и Сибири до Молдавии и Закавказья, рассылая во все концы экспедиции и создавая на их основе местные научные школы и направления археологии Евразии.

Для этой научной школы работа в Москве с её окрестностями служила полигоном, богатым всеми видами памятников начиная с эпохи неолита. Именно на московском материале проходили практику, начинали самостоятельную полевую и лабораторную работу ученые, составившие славу советской археологии, ставшие лауреатами Государственных премий, профессорами, академиками. В начале их пути в науку неизменно лежали разведки и раскопки курганов, городищ железного века и стоянок эпохи неолита, участие в наблюдениях за земляными работами в центральных районах Москвы и раскопках Московской археологической экспедиции.

Но в самой Москве археология обрела противоречивый и драматичный характер. Исследования шли неровно, даже лихорадочно. На линиях метро культурный слой уничтожали сразу на всю глубину, но именно это позволило сразу выявить его главные особенности, составить общее представление о научных перспективах. Они обнадёживали: деревянные срубы и мостовые, городские некрополи с белокаменными надгробиями, клады и целые залежи керамической посуды у горнов Гончарной слободы. Возможность публикаций стимулировала интерес учёных, привлекала их к городу. Но археология древней столицы оставалась заложницей городского хозяйства и бурного развития «Москвы – столицы СССР». Это свойственно археологии любого мегаполиса, усиленное своеобразием социальной жизни в СССР. Меняющаяся быстро и под неустанным надзором власти Москва была мало приспособлена к ведению археологических работ, требующих спокойной обстановки и протяженности во времени. Почти замершие Суздаль, Ростов, Переяславль, не говоря о городищах типа Старой Рязани, повреждены меньше, а работать удобнее: нет многометровой толщи техногенного балласта, не надо применяться к срокам вечно опаздывающих или, наоборот, опережающих строителей, противостоять мертвящим запретам.

Периоды «героических штурмов» московских древностей сменяли долгие годы затишья. В результате, хотя общее поступательное движение продолжалось, развитие археологии Москвы в последней трети ХХ в. разделилось на два потока: полевые работы, зачастую связанные с вынужденными, диктуемыми обстоятельствами обширнейшими вскрытиями, и фундаментальные аналитические научные исследования разведочного и отчасти охранного характера. Первые дают небольшой научно-информационный выход (особенно в сравнении с масштабами переработки культурного слоя), но стремятся играть роль в общественной и культурной жизни. Вторые сопровождаются введением в науку новаторских методов, глубокой проработкой получаемых материалов и завершаются фундаментальными публикациями. Каждая такая монография – настоящий научный прорыв, в конечном итоге оказывающий воздействие не только на науку, но и на культуру города. Наблюдать за развитием этих направлений в последние полвека проще не в рамках хронологии, а по историческим частям и отдельным урочищам города, а также наиболее крупным городским проектам и научным проблемам.

От объектов к проектам: археология Москвы за последние полвека

Вернемся в Москву, которую мы оставили в 1960-х гг. К концу этого десятилетия темп даже строго ограниченных «дозволенными сроками» работ начал спадать. В археологии огромного города наступило затишье. Московская экспедиция, так и не опубликовав в полном объёме прекрасный материал Зарядья, перенесла работы в область. Особое значение приобрели раскопки и разведки вокруг города (Недошивина Н.Г., Розенфельдт Р.Л., Смирнов К.А., Успенская А.В., Юшко А.А. и др. См.: АКР. 1994). Вне стен Кремля работал теперь, почти в одиночку, Музей истории и реконструкции Москвы (МИиРМ). На всё менее доступных исследованию стройках копать становилось так трудно, что в прокладке Нового Арбата археологи просто не участвовали. Научные исследования ограничивались теперь музейной работой и составлением сводов, но именно это и обеспечило продвижение вперёд. Выходили просто написанные книги для краеведов, велась работа с молодыми археологами в кружке, через который прошли многие юные любители старины, работая на курганах и городищах по окраинам города. Кружком и отделом археологии МИиРМ руководил в те годы А.Г. Векслер, он же писал популярные книги и бесчисленные газетные статьи, упорно убеждая руководство города, его жителей (и даже коллег) уделять внимание культурному слою. Александр Григорьевич столь же упорно вёл, пусть в ограниченных масштабах, наблюдения за вскрытиями культурного слоя города и собирал материал для новой археологической карты. Это обеспечило передачу традиций изучения Москвы от 1950-х к 1980-м гг.