Коллектив авторов - История моей семьи в XX веке

И.: Так, а это сестра бабы Мани получается?

Респондент: Да, это самая младшая сестра бабы Мани. За что того и посадили чудненько.

И.: А это какой год был?

Р.: Это был, наверное, 1915 где-то так, 1914 или 1915-ый.

И.: Так, а стачку не он устраивал?

Р.: Он. Он один из организаторов Морозовской стачки.

И.: То есть он сначала после или перед отсидел?

Респондент: После. Мне кажется Морозовская стачка какого там… 1910 или 1912-ого года

И.: И когда вышел, стал милиционером? Нет, сначала ткачом, потом милиционером?

Р.: Ну, там… Да, там же была гражданская война. Пришла советская власть в 1917 году. Соответственно в 1918 году организовали милицию и он был назначен первым комиссаром милиции Орехово-Зуевской. То есть он фактически организовывал Орехово-Зуевскую милицию. В городе Орехово-Зуево есть музей Ивана Павловича Куликова. Он небольшой, но имеется такой. Вот. И, соответственно, по-моему, в девятнадцатом году, вот это я точно не помню, в девятнадцатом или двадцатом году ( в источнике, связанном с историей Орехово-Зуево, смерть Куликова И. П. датируется 10-ым октября 1918 года ), когда шла гражданская война, он со своим взводом милиционеров участвовал в рейде против белогвардейцев и они попали в окружение, ну соответственно отстреливался до последнего, то есть люди ушли, он их прикрывал и так и погиб.

И.: Так. А вот про Высоцких, на тему Польши.

Респондент: Там я почти ничего не знаю потому, что дедушка так достаточно скупо рассказывал, всё-таки в основном его рассказы происходили, когда это ещё была советская власть. В 70-е, конец 70-х начало 80-х, и, в общем, тогда было не модно рассказывать о том, что у тебя в предках дворяне.

И.: Ну вот просто меня-то как раз вопрос ещё, ну лично меня интересует, слияния крестьянства с дворянством. Лично во мне, ну и в тебе.

Р.: Ну, у нас получилось достаточно забавно: вот Ольга Петровна, твоя бабушка, немало времени шутила на тему: была такая песня в советские времена «он сын трудового народа, она генеральская дочь». Вот в их жизни получилось именно так, Валерий Фридрихович – сын трудового народа, а она, конечно не генеральская, а полковничья, но, тем не менее, офицерская дочь, дворянская. Там слияние происходило достаточно просто, потому как, тот самый Высоцкий, который обедневший польский шляхтич он, по сути своей, кроме того, что у него дворянское происхождение, от крестьян, от зажиточных крестьян той деревни, в которую он пришёл жить, практически ничем не отличался. То есть, польские шляхтичи – это же самые бедные дворяне, у которых нет совей земли, нет своих замков, у которых есть дом, какой-то надел, и, соответственно, старшие сыновья наследуют вот этот вот кусочек земли, который сами же и обрабатывают со своими жёнами, а младшие сыновья уходят в поисках лучшей доли. Ну вот, этот дошёл до России и основал новый русский род. То есть, как бы к нам с тобой это уже почти не относится, польской крови уже… она давно разбавлена всяким разным.

И.: А со стороны папы, с образованием там что было? То есть там кто-нибудь образование вообще получал до братьев Фёдоровичей?

Р.: Там их родители, которые Фёдор (вспоминает) Фёдор Иванович, Мария Ивановна, они, мне кажется, были без образования. А вот которые родители Надежды Васильевны, твоей прабабушки, там эти Елецкие священники, это же очень образованные люди, то есть это семинария, там с образованием было всё хорошо, ну по тем временам.

И.: Что за истории про сглаз?

Р.: Ну… бабушка Надя умела снимать сглаз и с тебя, в частности, тоже снимала, когда ты был маленький. Был у нас такой эпизод, когда мы с тобой туда приехали (как бы в это можно верить, можно не верить, тем ни менее), тебе было два года. Как все бабушки, Людмила Семёновна достаточно активно хвасталась маленьким внучком, и, видимо, тебя кто-то вольно или невольно сглазил, и был у нас такой тяжёлый период, когда ты в течение целого дня просто непрерывно плакал. То есть вот вроде у тебя ничего не болело, ты ни на что не жаловался, просто плакал и плакал, плакал и плакал. В конце концов, бабушка Надя пришла, что-то над тобой руками поводила, поколдовала, сказала, что есть у неё ощущение, что тебя сглазили, провела там небольшой ритуал с участием спичек и святой воды, просто побрызгала тебя этой водой и плакать перестал. И всё наладилось. Можно верить, можно не верить. Вот. Кстати говоря, со стороны Ольги Петровны, мама Прасковьи Игнатьевны, Анна Дмитриевна Катюшкина, была достаточно известной знахаркой в городе Ленинграде. Тоже обладала какими-то способностями, но она была скорее такой, типа травницей что ли. То есть, она очень хорошо лечила все болезни травами, но при этом нашёптывала какие-то молитвы-обереги, ну, в общем, народ к ней тянулся. Особенно до войны. После войны уже практически перестали в это верить, ну и она потом была уже пожилая и всё-таки блокада на ней сказалась, жизнь в блокадном Ленинграде. А жили они, кстати говоря, в Ленинграде недалеко от Аничкова моста. Я как-то, когда мы с бабушкой Паней ездили в Ленинград, когда я ещё маленькая была, дошли до их дома, а вот пару лет назад я туда ездила, уже нету этого дома. Снесли.

И.: А баба Нина же потом, после Фридриха, ещё замуж выходила.

Р.: Баба Нина да. С Фридрихом они развелись дети ещё были довольно маленькие. Он из-за того, что (ну мы так думаем) всё-таки 3 контузии, наверное, сильные достаточно головные боли были, может просто на психике сказалось, он довольно много пил и Нина Васильевна с ним развелась. Он умер в 1972 году, в декабре 1972 года, меня он видел. То есть меня ему привозили показывать летом 1972 года новорожденную. Через огонь везли, дедушка любит рассказывать эту историю, дедушка Валера. Лето 1972 года было очень жарким, вокруг Москвы пожары были сильные и даже окна занавешивали мокрыми пелёнками, чтобы гарь не шла в квартиру. И они, когда ехали на электричке из Москвы в Орехово-Зуево, леса горели с двух сторон, то есть вот электричка шла сквозь огонь фактически. И Нина Васильевна, ну собственно также как и Фридрих Сергеевич жили в казарме, как, в общем, многие работники ткацких фабрик по тем временам и, собственно, меня в эту казарму-то привезли к Нине Васильевне, но в коридоре встретился Фридрих Сергеевич и Валерий Фридрихович похвастался новорожденной дочкой, так что я дедушку видела: я об этом не помню, я его не помню, но дедушку я видела. Вот. В 1972 году он умер, а в семьдесят, наверно, четвёртом году Нина Васильевна вышла второй раз замуж, тоже за ветерана ВОВ. Он был инвалид ВОВ, у него одной ноги не было наполовину, на второй ноге не было половину ступни, танкистом служил. И звали его Александр Павлович Фомин. Достаточно долго прожили вместе, он не работал, в силу своей инвалидности, хотя был очень большим умельцем.