Андрей Пелипенко - Избранные работы по теории культуры

Очевидно, что инфантилизация формы черепа вследствие неотении выступает морфологическим условием развития мозга и, соответственно, сапиентизации. При этом замедление роста объёма мозга (после его бурного пропорционального увеличения в период от 2 до 1 млн. лет назад), которое произошло одновременно с появлением человека современного типа, и сопутствовавший этому замедлению взрывной рост поведенческих навыков вполне укладывается в логику межсистемной стыковки биологического (психо-физиологического) и протокультурного (ментального) этапов эволюции. И здесь совершенно необязательны какие-либо дополнительные объяснения вроде «генетического сбоя», произошедшего около 100 тыс. лет назад и якобы приведшего к формированию нового типа человеческого мозга с его современными возможностями. Хотя такой сбой вполне мог иметь место и стать одним из проявлений вышеназванной стыковки. Однако же однонаправленность вертикальных эволюционных изменений не может быть сведена к случайным мутациям: если мутации обнаруживают направленный характер, то их как-то по-другому надо называть и объяснять.

Значение морфофизиологических особенностей, связанных с повышенным удельным метаболизмом и неотенией, особенно наглядно у шимпанзе, генетический код которого совпадает с человеческим на 98,4 %. Замедление развития даёт чрезвычайно важные результаты уже на эмбриональной стадии [108] Примечательно, что И.И. Мечников происхождение человека связывал с остановкой зародышевого развития у человекообразной обезьяны третичной эпохи. . У шимпанзе она длится две недели, у человека – восемь. Поэтому нейроны человека в 2–3 раза многочисленнее и у взрослой особи в объёме достигают 900 – 2000 см 3(у шимпанзе – 320–480 см 3) Неотеническое замедление развития имеет отношение и к развитию бипедализма у человека и его предков, начиная, по крайней мере, с австралопитеков, а скорее всего, и с более ранних видов. Искать ответ на вопрос, что причина чему: бипедализм неотении или наоборот, по-видимому, бессмысленно. Речь может идти лишь о взаимосвязанном комплексе, где даже разнесённость во времени не верифицирует прямой каузальной зависимости.

Период выкармливания у человека по сравнению с шимпанзе значительно удлинен и достигает 6 лет (у шимпанзе 3 года). При этом за время выкармливания детёныш шимпанзе ходит на двух ногах, но к концу периода теряет эту способность, тогда как дети её сохраняют. Это обусловлено расположением затылочного отверстия, через которое головной мозг соединяется со спинным. У детёнышей шимпанзе оно соединяется с вершиной позвоночного столба, а у взрослых особей смещено назад. У человека же во взрослом состоянии оно остаётся в том же самом месте, что и у детей – на одной вертикальной линии с центром тяжести черепа.

Если пионерами неотенических изменений были, по всей видимости, австралопитеки, то следующие шаги последовательно были сделаны кени-антропами. Возможно, Kenyantropus rudolfensis совершили и первую технологическую [109] В каком смысле эту революцию можно называть собственно технологической, будет сказано позднее. революцию – олдувайскую. Впрочем, «автор» древнейших каменных изделий (2,63-2,58 млн. лет назад) [110] В последние годы множатся работы, в которых древность первых артефактов доводится до 3 млн. лет назад. точно неизвестен. Затем следующие шаги сделаны были Homo habilis и Homo erectus. Замедление развития продолжалось: половая зрелость наступала всё позже, сдвиг затылочного отверстия усилился, что привело к ещё большему выпрямлению осанки. Встраивается в этот ряд и «гейдельбергский человек» (Homo heidelbergensis), и наследующие ему неандертальцы. Наконец, у Homo sapiens расширяется черепно-лицевая перетяжка [111] Этот фактор, способствующий формированию складок на крыше дыхательного отдела, заставляет опускаться гортань, что даёт возможность ребёнку по достижении двухлетнего возраста начать говорить. , окончательно исчезают подглазничные валики и вытянутая морда (надеюсь, никто не обидится). Достижение половой зрелости ещё больше сдвинулось и установилось где-то между шимпанзе и человеком – от 7 до 14 лет.

Ещё одним следствием высокого удельного метаболизма, также работающим на «выталкивание» из природных ниш, является возникшая в связи с ним необходимость в прогрессирующем демографическом росте – исходном условии будущей горизонтальной эволюционной экспансии. Вследствие заторможенности эволюционно-экологических реакций на перемены среды, гоминиды выпали из популяционных волн [112] Закон популяционных волн, открытый русским учёным С.С. Четвериковым (1880–1959) в работе «Волны жизни» (1905), не связан непосредственно с классическим дарвинизмом, соответственно, критика в адрес последнего на него не распространяется. , через которые осуществляется естественный отбор [113] Ещё в начале прошлого века высказывалась мысль о том, что естественный отбор прекратил своё действие уже на ранних этапах становления человека [см.: 166, с. 159–208]. . И это, в свою очередь, вызвало тенденцию к медленному, но стабильному демографическому росту. А Homo habilis уже столкнулся с настоящим демографическим взрывом. Одним из важнейших его последствий около 1,9–1,8. млн. лет назад стала миграция из Восточной Африки в Евразию, а 1,6–1, 5 млн. лет назад – ашельская технологическая революция, связанная, наряду с прочими факторами, возможно, и с исчерпанием миграционной стратегии. Хотя эта причина была всё же не главной: движущей силой выступала динамика вертикального эволюционного прорыва.

Было ещё одно обстоятельство, приведшее к необходимости искусственного регулировать численность популяции – наличие внутри популяций (протообщин) представителей разных поколений (у животных это выражено в значительно меньшей степени). Впервые с этим столкнулись, вероятно, ещё кениантропы 3–2,6 млн. лет назад. Значение этого фактора в «истории болезни» пока недооценено.

С неотеническими изменениями физиологии несомненно связана и гиперсекуальность человека и его ближайших эволюционных предков, в достаточной степени развившаяся, по-видимому, к мустьерской эпохе. Однако «разгон» взят был издалека. Особую роль в эволюции приматов сыграла полицикличность, т. е. наступление у самок овуляции и эструса независимо от сезона. Освободив приматов от половой доминанты, полицикличность обеспечила им большие адаптационные возможности вследствие развития новых форм поведения: ориентировочно-исследовательской и предметно-манипулятивной. При таком типе размножения у самок и самцов естественным образом возникает потребность держаться вместе (что, впрочем создаёт, вкупе с ослабленным популяционноцентрическим инстинктом, мало типичный для природы контрапункт поведенческих моделей), а постоянная потенция самцов обеспечивала возможность перманентных половых контактов с самками в эструсе [8]. Но этот ещё ни к чему не обязывавший пролог в антропогенезе усилен был совершенно особенными чертами, «патологическими» для прежнего хода эволюции.