Василий Кириллов - Княгиня З. И. Юсупова и её дворец

Лестничная площадка, на которой я теперь оказался, представляла собой некий композиционный центр второго этажа здания. Отсюда можно было двигаться сразу в трех направлениях: прямо – в Зеленую гостиную, направо – в «Розовый» зал и Гобеленную гостиную; или налево – в Синюю гостиную, «Белый зал» и библиотеку. Все эти помещения дверями соединялись между собой в П-образную анфиладу, идущую по линии главного фасада и огибающую также небольшой внутренний двор городской усадьбы.

Залы и гостиные дворца на Литейной, в свое время, поражали глаз своей изощренной и вычурной отделкой. Недаром об этом сообщалось в местном петербургском журнале «Архитектурный вестник». А.Т.Жуковский – автор статьи, опубликованной в 1859 году на страницах издания, в частности, подчеркивал следующее:

«Внутренность здания <���…> не уступает наружности в изяществе выполнения тех потребностей и условий, которыми руководствовался архитектор по желанию и назначению владетельницы здания… Самые изысканные условия помещения европейской дамы удовлетворены, как кажется, этой постройкой в совершенстве». 5 5 Архитектурный вестник, 1859, №3, С.221.

В определенной мере, представление о былом роскошном убранстве дворца могут дать сохранившиеся акварельные зарисовки В.С.Садовникова. Их фотографическая точность и мастерство исполнения поистине уникальны. В наши дни эта цветная графика является одним из лучших источников для изучения ряда интерьеров дворцов и аристократических особняков Петербурга эпохи Николая Первого.

Такие строки есть в стихотворении Ф. Андреева «Героиня», некогда преподнесенном в дар, лично, княгине Зинаиде Ивановне Юсуповой. Но это далеко не полное описание красот дворца на Литейной. Помимо всего прочего, здесь были также великолепно расшитые тканые гобелены, наборные паркеты, занавески с ламбрекенами, дорогая мебель с «гнутыми» ножками в стиле французского «рококо», множество статуэток, хрусталь, серебро и прочая изящная мелочь. Вся обстановка залов дворца напоминала о прожитом «золотом веке» дворянства и, одновременно, являлась наглядным выражением уже формирующегося в России так называемого «мещанско-буржуазного вкуса», но пока еще в лучшем его понимании. Многообразие предметов и некоторая перегруженность в середине ХIХ века считались допустимыми при оформлении интерьеров. Владельцы частных домов стремились наполнить помещения любой утварью, которая выглядела эффектно и дорого.

По свидетельствам очевидцев, стены дворца на Литейной раньше украшали и картины прославленных европейских живописцев. Неизвестно, были ли это полотна из коллекции князя Н.Б.Юсупова или произведения, непосредственно купленные за рубежом владелицей новой городской усадьбы?

«Пожалуй, вначале загляну в Синюю гостиную и „Белый“ зал, – решил я. – Полюбуюсь на остатки былого величия».

Створки дверей… Они выразительно оформлены филенками с изящно стилизованным рисунком. В качестве украшения использованы рокайли, эффектно завершающиеся характерным фигурным мотивом – тонко вырезанными из дерева и выкрашенными под белый гипс женскими головками.

Мысленно представляю, как могла выглядеть библиотека. На акварели В.С.Садовникова ее наполняет красивая мебель из дорогих сортов дерева – шкафы, стулья, сидячие диваны. Здесь же полки, сплошь уставленные фарфоровыми вазами из Японии и Китая, высокие подсвечники, штофные драпировки на стенах. Как точно выразился Нестор Кукольник, «это ослепительная смесь изящной мелочи, которая сама себя умножает до бесконечности». 7 7 Иллюстрация, 1845, Т. 1, №1, С.5.

Библиотека во дворце (с акварели В.С.Садовникова из фондов Русского музея в Петербурге)

В Синей гостиной я не могу удержать вздоха разочарования. От ее былой отделки уцелели только некоторые элементы, достаточно традиционные для интерьеров аристократических особняков. На падугах потолка обращают на себя внимание овальные медальоны с мягкими по колориту живописными композициями. Путти, с присущими только им забавами и эмоциональной непосредственностью, как бы пробуждают элегические умонастроения, переносят в сказочный, эфемерный мир чувственного наслаждения. Стены, вероятно, ранее оформляли гобелены или панно. 8 8 Есть основания полагать, что картины Г. Робера украшали стены Голубой гостиной, а не библиотеки. Это косвенно подтверждает и акварель, сделанная с натуры. В узком пространстве библиотеки просто невозможно было бы разместить масштабные полотна с видами античных руин. В сочетании с масляной живописью они тоже могли способствовать определенному ощущению при восприятии интерьера.

Следую дальше. Открываю дверь с красивой ручкой и вхожу в просторный Белый зал. По некоторой информации, его также называют Танцевальным. Сразу же замечаю извивающиеся линии растительного декора, раковины, высокие зеркала… Приятно удивляюсь. Отделка помещения дошла в неплохой сохранности. Выразительная лепнина во вкусе «рококо» украшает стены и «прорывается своей мощной органической энергией» на падуги зеркального свода потолка. Трельяж с фигурами парящих амуров, архитектурная «ведута» с видом изящной аркады и крепостных стен, барельефы с пасторальными сценами, изображениями младенцев и купидонов в фигурных клеймах – все это как бы переносит в мир тонких чувств и переживаний, во «французскую атмосферу», навеянную картинами Ф. Буше и А. Ватто.

«Здесь можно найти кое-что интересное, – понимаю я и начинаю фотографировать. – Важно сконцентрировать внимание и попытаться не упустить из вида наиболее выразительные детали».

Делаю короткую передышку после съемки. Напоследок, еще раз любуюсь Танцевальным залом и только затем, снова выхожу на лестничную площадку.

Теперь я должен пройти на противоположную сторону, как бы в начало анфилады внутренних помещений. Полуоткрытую дверь интригующе влечет меня в обширное пространство Гобеленной гостиной или бывшего парадного кабинета. 9 9 Отдельные петербургские исследователи полагают, что кабинет хозяйки дворца также мог выполнять функцию парадной столовой, особенно, в те дни, когда на Литейной устраивались пышные и торжественные приемы. Я вхожу в него в тот самый момент, когда в помещении только что завершилась лекция для сравнительно немногочисленной группы слушателей. В глубине зала я вижу черную ученическую доску, испещренную кривыми записями мелом. Читаю… Как нетрудно понять, здесь несколькими минутами тому назад преподавали какие-то основы бизнеса, менеджмента или сетевого маркетинга. Все эти «псевдонаучные» дисциплины приобрели актуальное значение в «крутые 90-е годы», в тот период, когда в экономике нашей страны начали возникать первые симптомы новых рыночных отношений.