Василий Кириллов - Княгиня З. И. Юсупова и её дворец

Ученическая доска, как я вскоре замечаю, опирается на низкий камин, увенчанный большим прямоугольным зеркалом. Из-под нее, с одной стороны, «выглядывает» маленькая скульптурка, изображающая шаловливого амура с гроздью винограда.

«Нелепая картина! – покачиваю я головой. – Камин старинной филигранной работы итальянского или еще какого-то европейского мастера и эта облупившаяся, грубая доска – характерный атрибут современности, наших десятилетий, с их тягой к утилитарности и пренебрежением к эстетическому вкусу».

Начинаю любоваться камином, подхожу то справа, то слева. Над очагом мне бросается в глаза «козломордая» маска античного бога веселья Бахуса.

«Тонкое ручное исполнение, – прихожу к выводу я, – качественная отделка камнем. В свое время, такие камины делали по специальным заказам именитых владельцев городских дворцов и особняков».

Мимоходом, подмечаю темные портьеры, висящие чуть поодаль. Чувство любопытства молодого исследователя невольно заставляет меня заглянуть туда, за пыльную материю занавески.

От неожиданности я чуть было не отшатываюсь в сторону. Из темноты чулана на меня пристально смотрят глаза бывшего Генерального секретаря ЦК КПСС. Кто-то, наверное, желая пошутить, разместил в вертикальном положении на заваленном папками с бумагами столе «картонку» с оттиском фотографического портрета Юрия Владимировича Андропова.

Проницательный взгляд деятеля ЦК Компартии отчасти показался мне грустным и потерянным.

«История порою так несправедлива, а иногда и просто жестока, – подумал я. – То, что еще совсем недавно считалось идеалом и могло служить объектом для поклонения, в одночасье, превращается в немой фетиш. Далеко не каждому суждено оставить неизгладимый след в памяти народа».

Одергиваю занавеску, и неспешно осматриваю пространство зала, некогда служившего владелице дворца парадным кабинетом. Кое-где сохранились остатки лепнины, позолоченной и стилизованной под резное дерево. Помещение в свое время выглядело слегка затемненным, как бы имитировало замковые интерьеры эпохи французского короля Генриха II. Стены были затянуты шпалерами и увешаны картинами с сюжетами из европейской истории и мифологии. 10 10 Здесь, по ряду свидетельств. размещались полотна Д. Веласкеса и Г. Рени. На падугах выделяются монохромные медальоны и пары амуров, которые держат монограммы хозяйки дворца.

«Вполне рядовой антураж, – говорю себе я. – Все достаточно тривиально».

Мой взгляд просто не находит здесь интересных деталей.

«Нужно идти дальше, – понимаю я. – Не терять оптимизма. Пожалуй, Розовая гостиная больше порадует своим обликом. Во всяком случае, ее отделка на фотографии в книге о памятниках архитектуры Ленинграда меня некогда впечатлила».

Вхожу и, действительно, пребываю несколько минут в состоянии полной эйфории.

«Все в целости и сохранности, почти как в прежние времена, – мысленно нашептываю сам себе я. – Мифологические картины на тему Времен года на потолке, позолоченная люстра, рельефы, вычурные импозантные украшения и лепнина, выразительные фигуры сатиров с завивающимися хвостами возле очага камина».

«Просто чудо!», – признаю я и стараюсь выбрать наиболее удобную позицию для начала фотосъемки. Мне не терпится запечатлеть каждый отдельный фрагмент, рассмотреть детали украшения, оценить художественное мастерство исполнения.

…Последнее из помещений – Зеленая или Малахитовая гостиная. Чтобы попасть в нее, необходимо пройти через красивые стеклянные двери с фигурным узором деревянных рам, похожим по рисунку на соцветия тюльпанов или каких-то иных декоративных растений.

Далее, я оказываюсь в небольшом прямоугольном зале – своего рода, прихожей. По некоторым источникам, он служил в прежние времена помещением для прислуги или официантской. В наши дни, все это превратилась в приемную, а Малахитовая гостиная, соответственно, – в кабинет директора.

Малахитовая гостиная во дворце З.И.Юсуповой (с акварели В.С.Садовникова из фондов Русского музея в Петербурге)

На фоне лепных акантов замечаю скульптуры юношей с вазами. Обращаю внимание на мягкий поворот тел и изящество поз. 11 11 По мнению петербургских исследователей, скульптуры юношей следует считать авторской работой мастера резного дела Тимофея Дылева.

Осторожно стучусь в дверь и слышу негромкий голос «Войдите!». Прохожу вовнутрь и вижу интеллигентного с виду мужчину, сидящего за столом.

– Очень приятно! Я из Москвы, студент исторического факультета МГУ, пишу диплом, интересуюсь вашим зданием, – быстро начинаю объяснять я. – Мне хотелось бы немного осмотреть интерьер, и если вы позволите, сделать пару фотографий на память.

– Что же такого интересного у нас можно найти? – удивляется директор и его лицо расплывается в благожелательной улыбке.

Я хорошо понимаю его. В Петербурге столько замечательных дворцов, что резиденция княгини З.И.Юсуповой на Литейном проспекте на их фоне кажется вполне заурядной постройкой, хотя и с определенной долей «шарма».

– Да есть кое-что, – кивая я головой и, одновременно, пожимаю плечами. – У вас частично сохранилась отделка стен и потолка, привлекающая меня как искусствоведа. Если вы не против…

Я, буквально, останавливаюсь на полуслове, так как ненароком перевожу взгляд с купольного свода помещения, оформленного позолоченной лепниной, чуть ниже и замечаю два изумительных по красоте камина.

– Пожалуйста, – соглашается директор. – Фотографируйте, если вам это так уж необходимо.

– Спасибо, – благодарю я и аккуратно навожу на цель уже заранее подготовленный фотообъектив.

«Какая прелесть, – мысленно оцениваю увиденное я. – Настоящие камины, исполненные в традициях „неорококо“, с низкими очагами, как бы ставшими подставками под огромные и чуть скругленные в завершении изящные зеркала».

Попутно любуюсь причудливыми завитками, воссозданными средствами живописи, которые, подобно растительным побегам, плавно и изящно перебегают на сферическую поверхность высокого потолка. Мысленно представляю это помещение в прежние времена, обставленное золоченой мебелью с шелковой обивкой, заполненное этажерками и китайскими вазами. Лишний раз убеждаюсь в том, что сам замысел гостиной мог быть откровенной репликой на один из знаменитых интерьеров отеля де Субиз в Париже.

Камины в сочетании с декоративной отделкой напоминают мне распускающиеся бутоны. Возможно, лилий или даже более экзотических орхидей… Невольно вспоминаю, что княгиня Юсупова была большой поклонницей цветов и прочей диковинной флоры. В третьей четверти ХIХ столетия немало лестных отзывов у современников получала застекленная оранжерея, находившаяся внутри дворца на Литейной. Ее наполняла яркая и благоухающая южная растительность. Устройство подобных садов во дворцах крупной дворянской знати на каком-то этапе превратилось в своеобразную моду в городе на Неве. Ощущение «вечной весны» было необходимо для тонких, романтических натур, обреченных на проживание в условиях северного климата, как, в некотором роде, психологическая разрядка от утомительных, серых дождей и, дующих с Финского залива, холодных и пронизывающих ветров.