Коллектив авторов - Межкультурная коммуникация в условиях глобализации. 2-е издание. Учебное пособие

Современная аксиология в самом общем виде делит базовые культурные модели на гедонизм и антигедонизм . Однако отнесение конкретных этнокультурных матриц к одному из этих типов еще не гарантирует оптимизации межкультурного взаимодействия. Необходим также учет расслоения ценностных ориентаций на эмоциональную и рациональную составляющие; выделение особого места ценностной мотивации в структуре поступка ; уяснение этнонациональной специфики ценностных ориентаций , ее методологических следствий для процесса межкультурной коммуникации и т. д.

С точки зрения компаративно-аксиологического подхода, противостояние гедонизма и антигедонизма может трактоваться как противостояние двух принципиально противоположных цивилизационных моделей. Одна из них ориентирована преимущественно на материальную составляющую культуры, на производство и потребление тех или иных благ (по терминологии неокантианца Г. Риккерта, благо – это ценность, соединенная с материальным носителем). Это культурная стратегия рынка, подчиняющая правилам и целям купли-продажи все существование социума. С точки зрения духовной ориентации, подобные стратегии связываются с языческими культурами, в которых процедура обмена имела фактически сакральное значение.

Другая цивилизационная модель предполагает ориентацию на аскетическое существование социального агента. Здесь превалируют ценности духовного порядка. Потребление материальных благ, разумеется, не сводится к нулю, однако ценностной нормой считается не «всемерный рост потребностей, включая духовные» (что имело место, например, в СССР периода развитого социализма – наглядная иллюстрация включенности нашего Отечества в мировые интегративные процесс). Напротив, аксиологическим идеалом и социальной нормой требованием становится самоограничение, аскеза.

Данный подход подробно представлен в научных трудах А. С. Панарина, который, правда, не без некоторых натяжек, приравнял гедонистическую модель цивилизационного развития к «атлантизму» (Западная Европа плюс Северная Америка), а антигедонистическую – к «православной цивилизации», представленной Россией и ее геополитическими и вместе с тем духовными союзниками.

Ангажированность подобной однозначной привязки можно объяснить стремлением поддержать идею «великого будущего» нашего отечества, с одной стороны, вызывает уважение, поскольку она противостоит разрушительным в психологическом и аксиологическом смыслах доктрине о неспособности славян к самостоятельному социально-политическому творчеству (получившей широкое распространение не только в мире, но и в России за два последних десятилетия). Вместе с тем было бы весьма опрометчиво игнорировать наличие обеих социокультурных практик как в самой России, так и у ее атлантических антиподов.

Как было отмечено выше, на уровне межличностного общения (как делового, так и частного) особое место занимает исходная установка (стержень ценностной ориентации): на диалог либо на его срыв. Причем антидиалогическая установка часто присутствует в межкультурной коммуникации латентно, через мимикрию, когда под видом допущения некоторых уступок партнерам (чисто внешних, однако выдаваемых за глобальные стратегические уступки) осуществляется бескомпромиссное проведение своей линии. Есть серьезные основания полагать, что на уровне партнерских отношений государств и союзов государств именно эта ценностная стратегия исторически показала свою исключительную эффективность. Однако реалии сегодняшнего дня заставляют ответственных политиков расширить арсенал своих ценностных приоритетов за счет включения в них, наряду с безусловно доминирующей установкой патриотизма, установку на постепенное включение патриотов разных стран и национально окрашенных политических течений в реальный (а не мнимый) диалог для сохранения экологии культуры. Проще говоря, данная установка позволяет поддерживать курс на выживание культур, что в ядерный век соответствует не только общечеловеческим приоритетам, но также условиям самосохранения и развития культур локальных.

Тема 1.3. Конфигурации ценностных ориентаций в коммуникативной практике глобализирующегося мира

В наши дни сложились вполне определенные мировые интегрирующие цивилизационные центры, например «атлантическая культура» и «азиатский глобализм», со своими конфигурациями ценностных приоритетов и коммуникативных балансов. Для выяснения специфики их влияния на глобализацию экономического, политического, социального и культурного пространства планеты необходимо учитывать их взаимодействие с дифференцирующимися этнокультурными образованиями (европейский континент, антиглобалистские регионы, Россия). При этом уместно также обратить внимание на различие интерпретаций понятий «норма», «идеал», «девиация» в традиционалистских и модернистских культурах, поскольку с точки зрения компаративно-аксиологического метода именно эти понятия наилучшим образом раскрывают идентификационное своеобразие различных культур и демонстрируют коммуникативные возможности тех или иных конфигураций ценностных ориентаций.

Поясним ситуацию на примере. С точки зрения представителя японской культуры, восклицание «Банзай!» пилота-камикадзе, пикирующего на американские корабли в Перл-Харбор по ходу одноименного фильма, будет оценено, скорее всего, как проявление высшего патриотизма и самоотверженности во имя долга. Для американца – как проявление бессмысленной жестокости.

Возможна ли примиряющая точка зрения? В некоторой мере – да, но лишь в некоторой. И самое главное, эта точка зрения не будет полностью примиренческой, поскольку среднее арифметическое «простой человечности» во многих случаях окажется на грани предательства. Скорее, на сегодняшний день примиряющая ценностная ориентация возможна как объемная: оценивая событие с точки зрения представителя своей культуры, человек в то же время может оценить ее возможные оценки с позиций оппонента, не теряя при этом определенности своей собственной точки зрения. Подобная «двойная оптика» не исключает, а требует отчетливого ценностного выбора. Но вместе с тем она не возводит его в абсолют.

Ценностный выбор основан на признании той или иной ценности нормой.

Это интересно

Норма в традиционном понимании – это закрепленный общественной практикой и общественным мнением образец поведения и его истолкования.

Традиционалистская ценностная ориентация нередко связывает (на уровне обыденного сознания) функционирование нормы с признанием того или иного авторитета (как правило, он архаизирован, т. е. вынесен в отдаленное прошлое, и сакрализован: это либо обожествленный предок, либо само божество). Интересно, что даже на уровне научного сознания нередко встречается тезис, согласно которому мораль совпадает с нормативностью. А нормативность, в свою очередь, есть следствие принятия неких сакральных установлений, запрещающих или разрешающих те или иные действия.