Array Коллектив авторов - Историческая память и диалог культур. Том 2

Итак, война в Афганистане оформлена в политический миф, создание которого было начато при руководстве Л. И. Брежнева, а завершено (но не развенчано полностью) при правительстве М. С. Горбачева. Политический миф бескровной войны для ОКСВ использовался для реализации такой политической цели, как геополитическая борьба в условиях биполярного мира. С одной стороны, руководство страны сознавало, что прямая военная помощь ДРА будет воспринята мировым общественным мнением как вторжение, экспансия.

С другой – за полгода до принятия окончательного решения на заседании Политбюро ЦК КПСС участники приходили к общему мнению, что официальная власть в Афганистане не пользуется значительной общественной поддержкой, и афганский народ может перейти впоследствии на сторону мятежников. Третий аспект политического решения касался вопроса Иранской революции 1979 г. как возможного катализатора подобных событий в других восточных странах (теория домино в трактовке советской власти), что и послужило основной мотивировкой военной поддержки ДРА.

Мы не можем с абсолютной уверенностью утверждать, что события, представленные в СМИ, были вымышленными, и частично с их помощью власти приукрашивали действительность. Например, в материале, где вскользь упоминалось реальное столкновение советских солдат с моджахедами, являлась аналитическая статья корреспондента «Огонька» Бориса Марбанова «Шакалы в волчьем логове» 12 12 Марбанов Б. Шакалы в волчьем логове // Огонек. 1983. 25 июня. . Материал выступал как двойное опровержение гибели советского военнослужащего С. Афиндулиди и реального вооруженного столкновения с повстанцами, о чем было опубликовало в эмигрантском журнале «Посев». Парадокс заключался в том, что в советском издании появилась правдивая информация о выжившем С. Афиндулиди, но была произведена подмена понятий – бой произошел во время прохода мирной колонны советских солдат. В «Посеве» же была дана достоверная информация о том, что советские солдаты вместе с армией ДРА участвовали в перехвате отрядов лазутчиков из Пакистана и каравана с американским оружием для бандитов, во время которого якобы и погиб Афиндулиди.

В период перестройки политический миф о бескровной войне развенчивался – публиковались письма, дневники и обращения ветеранов, 13 13 Алимов М., Овчинникова Л. Дневник одной роты // Комсомольская правда. 1989. 15 апреля; Овчинникова Л., Ткаченко П. Хочу рассказать правду об Афганистане // Комсомольская правда. 1989. 15 декабря; Яковлева Е. Память // Комсомольская правда. 1989. 15 февраля. однако наслаивался дополнительный миф об ошибочной войне.

Чтобы разъяснить данные диаграммы, опишем проведенный контент-анализе. Всего автором было просмотрено 245 статей из центральных газет «Правда» и «Комсомольская правда», а также журналов «Огонек» и «Новое время». Медиатизация 14 14 В данном исследовании под термином «медиатизация» понимается двусторонний исторический процесс, в котором задействованы средства массовой информации, общество и политические лидеры, однако значительная роль принадлежит СМИ в создании и формировании дискурса политической коммуникации и того общества, в котором эта коммуникация осуществляется. войны в Афганистане была нами разделена на два этапа. Медиатизация первого периода (1979-1985) проходила в идеологическом контексте Холодной войны (другими словами – подчинялась политической логике); в немногих статьях, где упоминалось об ограниченном контингенте, журналисты акцентировали внимание на миролюбивой политике СССР, что выражалось в понятии «интернациональная помощь».

Второй период медиатизации характеризовался тенденцией «открытия войны» для общественности, что обусловливает высокий процент материалов об участии ОКСВ в боевых действиях (13,1), а это, в свою очередь, связано с тенденцией героизировать интернациональный долг как таковой. Мы выявили также тенденцию –:одинаковое процентное соотношение резко отрицательных оценок решения ввести войска и самой войны в целом (ошибка, заблуждение Брежнева, позор, бремя, афганский тупик, бесславная война, авантюра) и оценок войны как несуществующего события. Это было связано с развернувшейся в общественно-политическом дискурсе кампанией по политическому и моральному осуждению решения о военной помощи афганским властям. Таким образом, и во второй период (1986-1995) медиатизация военно-политического курса развивалась в фарватере политической логики – политический миф об ошибочной войне использовался руководством страны в целях легитимизации власти и реализации нового внешнеполитического курса.

Тем самым мифы о бескровной и ошибочной войне преобразовались в форму сказки о несуществующем конфликте, который происходил в условиях информационной блокады. Оба мифа выполняли функцию объяснения происходивших событий. С одной стороны, «вмешательство извне [в ДРА – Н. А.] со стороны империалистических стран» и «оказание срочной политической, материальной, экономической помощи, включая военную», с другой – «это не наша война». Плоские интерпретационные схемы, имевшие разные основания, оставили глубокий пробел в истории и, следовательно, социальной памяти о войне и целом поколении. Остается одна возможность восполнить эту лакуну – обратиться к очевидцам, участникам событий, которые, действительно, могут рассказать правду. Возникает параллельно другой вопрос – захотят ли они вспоминать о прошлом и бередить свою память?

Сложность и неоднозначность процессов происходивших в дореволюционных духовных семинариях, делает изучение вопроса о протестном движении их учащихся особенно актуальным. В этом вопросе в советский период сложилось несколько положений, которые требуют в данный момент переосмысления и переоценки на основе обращения к материалам федеральных и региональных архивов.

Духовные семинарии (от лат. seminarium – рассадник, в данном случае рассадник благочестия) открывались, согласно Духовному регламенту (1721 г.) 15 15 Духовный регламент. М., 1897. С. 29. и уставу 1814 г. 16 16 Высочайше утвержденный проект устава духовных семинарий // Полное собрание законов Российской империи (далее – ПСЗРИ). Собр. первое. Т. XXXII. – 25674. СПб., 1830. – С. 955. как учебные заведения для подготовки будущего духовенства, что подтверждено уставами 1867 г. 17 17 Высочайше утвержденный устав православных духовных семинарий // ПСЗРИ. – Собр. Второе. – Т. XLII. – Отд. первое. – 44571. – СПб., 1871. – С. 498. и 1884 г 18 18 Уставы православных духовных семинарий и училищ, Высочайше утверждённые 22 августа 1884 г., с относящимися к ним постановлениями Св. Синода. – СПб., 1908. – С. 1. . Тем не менее, со второй половины XIX века духовные семинарии (далее – ДС) начали активно включаться в революционную деятельность и, соответственно, нередко становились рассадником неблагонадежных для государства элементов. Примерами служат достаточно известные личности. Так, первоначальное образование в ДС получили ведущие деятели революционно-демократического движения Н.Г. Чернышевский (Саратовская) 19 19 Ланщиков А. Н.Г. Чернышевский. – М., 1987. – С. 21. и Н.А. Добролюбов (Нижегородская) 20 20 Советская историческая энциклопедия. Т. V. М., 1964. С. 257-260; Русский биографический словарь. Т. VI. – СПб., 1905. С. 471-477. . В ДС начинал свое образование участник покушения на Александра II Н.И. Кибальчич (Черниговская) 21 21 Степанов Н.Т. Подвойский. Жизнь замечательных людей. Вып. 6. (696). М., 1989. С. 32. .