Марина Федотова - Россия. Автобиография

И люди снова начали бить челом и молить Бориса Федоровича Годунова принять в свою руку скипетр великой России. <...> И патриарх, видя народное усердие и тщание к Борису, более всех захотел Бориса на государство, и Борисовы сторонники и доброхоты принуждали к этому патриарха Иова. И патриарх со всем освященным собором берет икону Пречистой Богородицы, написанную евангелистом Лукой, и другие святые иконы и мощи и пешком несут их туда, где народ молил Бориса. Он же будто устыдился пришествия образа Богоматери, и принимает скипетр Российской державы, и венчался царским венцом в 107 [1598] году, сентября в 3 день, и царствовал семь лет. И во время правления своего великой Россией начал себя укреплять и утверждать, чтобы ему много дней и лет пробыть, держа скипетр великой России, а после него роду его скипетр держать, и затем многих бояр и вельмож рассылая по дальним и разным городам и разными злыми смертями их умерщвляя и искореняя царский род.

Недовольные возвышением Годунова бояре сеяли смуту. Так, была схвачена по обвинению в заговоре против Бориса Годунова и сослана в ссылку вся семья, все бояре и родственники Романовых, сам Федор Романов и его жена были насильно пострижены в монахи. Вскоре все бедствия, которые постигали Россию (неурожаи, вылившиеся в голод 1601–1603 годов, бесчинства разбойных отрядов и т. д.), в народе начали приписывать «неправедному царю». В том же «Ином сказании» говорится: «Видя жеэто всевидящее недреманное око Христос, как неправдою захватил скипетр Российской области, и захотел ему отомстить пролитие неповинной крови новых своих страстотерпцев, просиявшего в чудесах царевича Дмитрия и царя и великого князя Федора Ивановича всея Руси и прочих, неповинно убитых им, и неистовство его и неправедные убийства обличить и другим его сторонникам показать пример, чтобы не следовали его лукавой жестокости. И попустил на него врага, оставшуюся головню от сгоревших Содома и Гоморры, или непогребенного мертвеца...»

«Непогребенный мертвец» – не кто иной, как Григорий Отрепьев, называвший себя спасшимся царевичем Дмитрием и вошедший в историю как Лжедмитрий .

Сын стрелецкого сотника, Григорий (до пострига Юрий) Отрепьев сумел поначалу заслужить благоволение патриарха Иова, но вскоре прогневал и патриарха, и царя и был сослан в Белозерский монастырь. Оттуда ему удалось бежать в Литву, где он отказался от монашества – таких «отказников» называли расстригами. Григорий поведал своему новому покровителю князю Вишневецкому, что на самом деле он – царевич Дмитрий, и показал «некую бумагу» в доказательство своих слов. Князь поселил Отрепьева у воеводы Мнишека, дочь которого, Марина, стала невестой Григория, когда тот принял католичество, а польский король Сигизмунд, решив воспользоваться возможностью, разрешил Отрепьеву набирать войско для похода на Москву.

Старец Варлаам был бродячим богомольцем, случайным попутчиком Отрепьева на пути в Литву .

А тот князь Адам, бражник и безумец, тому Гришке поверил и начал возить его на колесницах и на конях в сопровождении людей. Из Брашна князь Адам поехал в Вишневец и того Гришку с собою взял и к радным панам его возил и называл его царевичем, князем Дмитрием Ивановичем Углицким. И в Вишневце у него Гришка Отрепьев прожил лето и зимовал. И после Пасхи князь Адам отправил Гришку в Краков к королю Сигизмунду, и сказал князь Адам про него королю, будто он царевич Дмитрий Иванович Углицкий. И король его к руке звал, и он начал прельщать его, называя себя царевичем Дмитрием, сыном благоверного государя царя и великого князя Ивана Васильевича, всей великой России самодержца.

А сам Гришка начал плакать и королю говорить: «Слыхал ли ты про московского великого князя Ивана Васильевича, всея Руси самодержца, сколь был велик и грозен, во многих государствах был славен? А я сын его родной, князь Дмитрий Иванович. И как Божьим судом отца нашего на Российском государстве не стало, а остался на Московском государстве царем брат наш Федор Иванович всея Руси, а меня изменники наши сослали в Углич и не раз присылали многих воров и велели им порчу на меня наводить и убить меня. И Божьим произволением и его крепкой десницей укрывшей нас от их злодейских умыслов, хотящих нас злой смерти предать, и милосердный Бог не захотел исполнить их злокозненного помысла, и меня невидимою силою укрыл, и много лет сохранял, вплоть до нынешнего нашего возраста. И ныне я, возмужав, с Божьей помощью помышляю идти на престол прародителей своих, на Московское государство». И говоря это, проливает многие слезы. «А и то было тебе, милостивому королю, можно разуметь: как только твой холоп тебя, или брата твоего, или сына твоего убьет, каково тебе в те поры будет? Разумей по этому, каково ныне мне». И многое другое ему говорил и рассказывал.

Да то же говорили королю и называли Гришку царевичем Дмитрием Ивановичем Углицким пять братьев Хрипуновых, да Петрушка, человек Истомы Михнева, да Ивашка Шварь, да Ивашка, что нас привел за рубеж, да киевляне, посадские мужики. И тот Гришка с князем Адамом Вишневецким отпросился у короля в Самбор.

И я королю про того Гришку говорил, что он не царевич Дмитрий, чернец он, Гришкою зовут, а прозвищем Отрепьев, а шел со мною из Москвы вместе. И король и паны радные мне не верили и послали меня к нему, к Гришке, в Самбор, к воеводе Сандомирскому к пану Юрию Мнишеку, и к ним лист обо мне писали. И как меня привезли в Самбор, и расстрига Гришка с меня платье иноческое снял и повелел меня бить и мучить. Да расстрига Гришка начал говорить и сказывать про нас, про меня и про сына боярского Якова Пыхачева, будто мы посланы от царя Бориса для того, чтобы его убить. И того Якова Пыхачева тот расстрига и сандомирский воевода велели смертью казнить, а он, Яков, и перед казнью называл его расстригою Гришкой Отрепьевым. А меня, избив и мучив, велел заковать в кандалы и кинуть в тюрьму.

И августа в пятнадцатый день тот расстрига пошел войною к Москве, на Успенье пречистой Богородицы. <...>

Войско Лжедмитрия двигалось к Москве, фактически не встречая сопротивления; более того, к нему присоединились донские казаки, а позднее на его сторону целиком перешло московское войско. Антигодуновских настроений не утишили даже смерть Бориса в 1605 году и воцарение его сына Федора. Лжедмитрий рассылал по стране «грамоты», в которых обосновывал свои права .

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.