Юрий Безелянский - Коктейль «Россия»

Дельвиг любил сочинять элегии и идиллии. Писал он и русские песни. И это знаменитое:

А его «Русская песня»: «Пела, пела пташечка…»? Умел прибалтийский барон Антон Дельвиг постигнуть русскую душу. Кстати говоря, Прибалтика – родина не одного русского деятеля. Сыном прибалтийского барона Остен-Сакена был Александр Востоков, работы которого являются классическими трудами по русской филологии.

Продолжим про пушкинскую эпоху. Кто стоял рядом с Пушкиным, помимо уже перечисленных? На год моложе были Баратынский и Вельтман.

О Евгении БаратынскомПушкин сказал: «Он у нас оригинален – ибо мыслит». И прозвал его Гамлетом-Баратынским. Род Боратынских (затем «о» перешло в «а») происходил из польского города Боратынь. Древний дворянский польский род. Но это не все. В жилах поэта текла итальянская кровь. Может быть, и финал жизни закономерен: смерть в Неаполе, а не в Петербурге или Москве? Врач-итальянец констатировал смерть «синьора поэта» в 44 года.

утверждал Баратынский.

Александр Вельтман – писатель. Белинский отмечал, что талант Вельтмана самобытен и оригинален в высшей степени. А советский критик Переверзев считал Вельтмана предтечей Достоевского. Роман Вельтмана «Странник» – это калейдоскопическая игра ума, шалость таланта… С национальными корнями писателя все ясно: наполовину швед, наполовину русский. Отец – шведский дворянин – в 1786 году принял русское подданство, а мать – русская женщина Колпачева.

Вельтман был популярен, но еще более популярным был Осип Сенковский, журналист, писатель; писал под псевдонимами Барон Брамбеус, Тютюнджю-оглу и другими. Сенковский был полиглотом. Знал все европейские языки, а еще татарский, монгольский, китайский. Кроме лингвистики, увлекался историей, археологией, этнографией, философией, естествознанием, астрономией, медициной, политической экономией. Никитенко его характеризовал так: «Сенковский весьма замечательный человек. Немного людей, одаренных умом столь метким и острым. Но характер портит все, что есть замечательного в его уме. Нельзя сказать, чтобы он был совсем дурной человек, но он точно рожден для того, чтобы на всё и на всех нападать, – и это не с целью причинить зло, а просто чтобы, так сказать, выполнить предназначение своего ума, чтобы удовлетворить непреодолимому какому-то влечению…»

Короче, многие не любили Сенковского, но нас интересует другое: вклад Осипа Сенковского, поляка по происхождению, в русскую литературу. Сенковский старался приблизить литературный язык к разговорному, вел беспощадную борьбу с устарелыми языковыми формами – «сей», «оный», «упомянутый», «таковой», «младой», «глас» и т. п. После едких насмешек Сенковского, замечает Вересаев в книге «Спутники Пушкина», слова эти совершенно исчезли из журнального обихода.

Если уж мы заговорили о русском языке, то тут бесспорнейшим гигантом является Владимир Даль, «наш Магеллан, переплывший русский язык от А до Я» (выражение Андрея Битова). Даль потратил 35 лет своей жизни на составление словаря и совершил тем самым подвиг во имя русского народа. Сколько замечательных перлов, в которых выразился национальный характер русского народа, он собрал! Вот только некоторые.

«Русский Бог – авось, небось да как-нибудь». «Авось – вся надежда наша». «Наше авось – не с дуба сорвалось». «Иванов, что грибов поганых». «Русский народ – русый народ», «Мордва русеет» и т. д., и т. п. «Толковый словарь» Даля включил в себя около 200 тысяч слов. В нем собрано более 30 тысяч пословиц и поговорок, все эти «Авось да небось – так на Руси повелось».

Владимир Даль писал: «Смышленостью и находчивостью неоспоримо может похвастаться народ наш… он крайне понятлив и переимчив, если дело дойдет до промышленной и ремесленной части; но здесь четыре сваи, на которых стоит русский человек – авось, небось, ничего и как-нибудь…»

А кем был сам собиратель и певец русского языка? Владимир Даль родился в местности Лугань (ныне Луганск) в семье датского врача, впрочем, он был не только врач, но и талантливый лингвист. Екатерина II пригласила датчанина Иоганна Даля в Санкт-Петербург на должность библиотекаря. Приняв русское гражданство в 1799 году, он стал именоваться Иваном. Его жена, а стало быть мать Даля, была немкой по отцу и француженкой по матери. И вот у них 10 (22) ноября 1801 года родился сын Владимир, Владимир Иванович, в жилах которого текла немецко-французско-датская кровь. Не разбираясь в тонкостях происхождения, недруги ругали Даля просто «немцем». Так было понятнее, немец – значит, не наш, инородец. На что Владимир Даль спокойно отвечал:

«Ни прозвание, ни вероисповедание, ни сама кровь предков не делает человека принадлежностью той или другой народности. Дух, душа человека – вот где надо искать принадлежность его к тому или другому народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа – мыслью. Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю по-русски».

Даль – очень уважаемый человек, но мне кажется, тут следует кое-что уточнить. Да, язык формирует национальную культуру человека. Но думать и говорить по-русски – еще не значит быть русским. На характер и темперамент человека существенное влияние оказывают гены близких и дальних предков. Они привносят в кровь определенную окраску, оставляют оригинальные тропы в «энциклопедии наследственности» каждого человека. Кто знает, как завихривается двойная спираль ДНК, то бишь дезоксирибонуклеиновая кислота, носитель наследственной информации? Только специалисты-генетики могут определить влияние чужеземных кровей на формирование личности.

Не проявились ли в самом Владимире Дале при собирании и составлении его «Толкового словаря» типично датские и отчасти немецкие черты, такие как целеустремленность, деловитость и аккуратность?..

Вот что, к примеру, говорила Софья Ковалевская, ученый, писатель, общественный деятель, профессор Стокгольмского университета: «Я получила в наследство страсть к науке от предка, венгерского короля Матвея Корвина; любовь к математике, музыке и поэзии от деда матери с отцовской стороны, астронома Шуберта; личную свободу от Польши; от цыганки прабабки – любовь к бродяжничеству и неумение подчиняться принятым обычаям; остальное от России».

Зададим вопрос: «остальное» – это много или мало?..

Иностранное влияние может сказываться не только через кровь, через передачу генетической информации, но и посредством воспитания. Батюшков, например, получил воспитание во французском пансионе в Петербурге. Иностранные гувернеры воспитывали в детстве Грибоедова. Французский гувернер учил Веневитинова. В иезуитском пансионе проходил воспитание и закалку князь Вяземский, а Полежаев – в пансионе швейцарца Визара в Москве…