Юрий Безелянский - Коктейль «Россия»

И как все это отразилось на творчестве перечисленных русских поэтов (а этот список можно продолжить)? Какие внесло черточки, нотки, детальки, осколки от иностранных манер, привычек, вкусов и, главное, идей? Кто ответит?..

говаривал Карамзин. Увы, это так.

«Пушкин – дневное, Лермонтов – ночное светило русской поэзии» – так определил Дмитрий Мережковский. С Пушкиным мы разобрались. А каким далеким иноземным предкам обязана Россия появлению на поэтическом небосводе «ночного светила»?

Лермонтовы – выходцы из Шотландии. Основатель рода Лермонтовых в России Георг (Юрий) Лермонт Балькоми был «солдатом удачи», то есть военным наемником, и участвовал в Польско-русской войне, а в 1613 году перешел на сторону русских и стал служить России. 9 марта 1621 года русский царь Михаил Романов (основатель династии Романовых) пожаловал Георгу Лермонту (записанному вначале как Лермант) титул дворянства и земли в Чухломской посаде Галицкого уезда Заболоцкой волости, что под Костромой. Так образовался в костромских краях род Лермонтовых, естественно обрусевших и принявших православие. Лермонтовы пересеклись с различными костромскими родами – Перелишиных, Пушкиных, Елецких, Катениных, Волконских, Оболенских, фон Дервиз, Шиповых, Карцевых, Трубецких, фон дер Лауниц, Рузских и т. д.

Все пересеклось и перемешалось. Александр Пушкин был десятиюродным дядей Михаила Лермонтова, а бабушка Лермонтова, урожденная Столыпина, связывала родственными узами поэта и государственного деятеля.

Материнская ветвь Михаила Юрьевича – род Арсеньевых, берущих начало от золотоордынского князя Аслана Мурзы Челебея, который принял православную веру и получил имя Прокопий. Так что и тут национальный коктейль.

В настоящее время насчитывается около 200 представителей рода Лермонтовых, как в России, так и за рубежом. Отделения ассоциации лермонтовских родственников зарегистрированы в Нью-Джерси, Париже, Рио-де-Жанейро, Женеве… Когда-то Михаил Юрьевич жаловался:

Мне кажется, многочисленные его потомки на одиночество не жалуются: есть кому подать руку и есть где встретиться на планете. Хотя, конечно, кто знает, может быть, и далеким потомкам бывает иногда невмоготу:

Что касается самого Михаила Юрьевича, то он мечтал о далекой утраченной родине предков:

Мотивы свободы и воли, одиночества и странничества пронизывают творчество Лермонтова. Он сам подобно своему демону есть «дух изгнанья». Поэт называл себя странником, «но только с русскою душой». Не случайно и его своеобразное отношение к России:

«Странною» потому, что отчизна – место, трудное для нормального обитания, где самодержавие душит свободное развитие народа, а у трона жадной толпой стоят «свободы, гения и славы палачи», именно они заправляют всем сущим, эти «наперсники разврата». Они надругались над историей и промотали богатство страны, и поэт пылает пламенным гневом против несостоявшихся отцов. Как сын, он возмущен доставшимся ему наследством, отсюда эта горькая лермонтовская тема: отец и сын.

Другое дело – русская природа, ее картины и ее печаль:

Эти строки написаны в 1841 году. Прошло более чем полтора столетия, а русские деревни по-прежнему печальны и заброшенны, лишь иногда по великим революционным праздникам, к которым ныне приравнивается выдача заработной платы и пенсий, можно увидеть «пляску с топаньем и свистом под говор пьяных мужичков».

Пьяные мужички – это вроде забавы, национальная экзотика. А вот верхние, высшие слои русского общества не дают никакой надежды на цивилизованное устройство жизни, не позволяют дышать горним воздухом свободы, скрываться от «всевидящего глаза» и от «всеслышащих ушей» власти. Или, как мы говорим сегодня, властных структур. А раз так, то:

Удивительно, как эти строки не выкинули из собраний сочинений поэта в советские времена! Считалось, что эта инвектива относится лишь к николаевской, царской России, но гении обычно прозорливы и видят ход дальнейших событий через толщу времени. Голубые мундиры сменили свой цвет, их украсили красные звездочки с эмблемой карающего меча другой властной организации и… Об этом «и» вы сами знаете не хуже меня.

А теперь обратимся к Николаю Васильевичу Гоголю, другому нашему классику. Собственно говоря, он не просто Гоголь, а Гоголь-Яновский. Один из предков писателя был поляк. Да и мать до замужества носила не очень русскую фамилию: она была Косяровской и, по преданию, слыла первой красавицей на Полтавщине. Вот такие генетические арабески. Самого Гоголя в детстве звали «таинственным Карлом». Случайно ли?.. Может быть, примесь разных кровей повлияла на характер писателя и сделала его родоначальником иронического настроения в русской литературе. Позволим себе столь дерзкое домысливание.

Выстраивать парад гоголевских цитат вряд ли нужно, достаточно вспомнить один только ужас городничего из «Ревизора»: «Ничего не вижу. Вижу какие-то свиные рыла вместо лиц, а больше ничего…»

Чиновник Министерства юстиции Лебедев, впоследствии сенатор, писал: «Читал „Мертвые души“… Содержание вздор. Он пародирует современный порядок, современный класс чиновников, он не совсем прав и местами немного дерзок. Это портит вкус».

Позднее Василий Розанов утверждал, что Гоголь «погасил» в русском сознании Пушкина – это воплощение нравственного здоровья. Гоголевские «карикатуры» на русское общество нанесли вред национальному самосознанию, способствовали развитию нигилизма…

После «сада» Пушкина – «исключительный и фантастический кабинет» Гоголя. После Пушкина, пишет Розанов, «дьявол вдруг помешал палочкой дно: и со дна пошли токи мути, болотных пузырьков… Это пришел Гоголь. За Гоголем всё. Тоска. Недоумение. Злоба, много злобы…».

Вот так судил Гоголя ретивый Розанов. Несчастье России состояло не в том, что на ее земле родился Гоголь (чья метафизическая исключительность – его беда, а не России), а в том, что Россия поверила в искаженный образ как в достоверный и реальный. Гоголь смутил Россию: «Самая суть дела и суть „пришествия в Россию Гоголя“ заключалась именно в том, что Россия была или, по крайней мере, представлялась сама по себе монументальною, величественною, значительною, – Гоголь же прошелся по всем этим „монументам“, воображаемым или действительным, и смял их все, могущественно смял своими тощими ногами, так что и следа от них не осталось, а осталась одна безобразная каша…» (В. Розанов. «Среди художников»).