Владимир Ходанович - Екатерингоф. От императорской резиденции до рабочей окраины

Таким образом, идея установки гранитного монумента в виде колонны могла принадлежать в равной степени и Милорадовичу, и Монферрану, даже в большей степени первому. Я уже цитировал воспоминания секретаря М.А. Милорадовича в Театральном комитете (Р.М. Зотова) о том, что летом 1823 г. военный генерал-губернатор ежедневно не только «осматривал работы» в Екатерингофе, но и «придумывал новые украшения». К сожалению, в документах Комитета об авторстве Милорадовича тех или иных работ или строений можно судить только по перечислению того, что не было осуществлено по предложению или указанию военного генерал-губернатора. Так же учтем и то, что Зотов описывал относящее к Екатерингофу только лета 1823 г. Поэтому нельзя исключить из авторов идеи монумента в виде колонны М.П. Сакера, который участвовал в 1809 г. в архитектурном оформлении Пулковской горы.

Гораздо, на мой взгляд, интереснее и важнее попытаться узнать, кому мы обязаны собственно самой колонной и ее возведением.

Из журнала Комитета от 27 октября 1824 г. следует, что начислено: чиновнику IX класса Палашковскому «за гранитный монумент» – 5000 руб., купцу Суханову «за материалы и работу для фундамента Гранитнаго монумента» – 750 руб., купцу Лыткину «за бутовую плиту для фундамента гранитнаго монумента» – 367 руб. 50 коп.

Площадь основания, на котором уложен первый ряд гранитных блоков пьедестала монумента, составляет 16 кв. м. Была ли эта территория огорожена, как ныне, декоративной цепной, на невысоких квадратных столбах оградой, пока не установлено.

По журналу Комитета от 28 июля 1826 г. Суханову (названному «подрядчиком», а не каменотесом) начислено «за теску плиты и выкладку пола в кухне Воксала» 186 руб. 75 коп. Это к тому, что работы Суханова в Екатерингофе связаны только с фундаментом колонны.

В документах имена (кроме Лыткина), чины и гильдии не указаны.

Поэтому, с привлечением иных документов [180] См. Аллер С. Руководство к отысканию жилищ по Санктпетербургу, или Прибавление к Адресной книге: указатель жилищ и зданий в С. Петербурге. СПб.: В тип. Департ. нар. просвещения, 1824. С. 312, 401. , уточним. Титулярный советник Иван Андреевич Палашковский. Купец 3-й гильдии Семен Суханов. Царскосельский 2-й гильдии купец Федор Лыткин.

Молвинская колонна. 1824 г. Фото автора. 2009 г.

О начислении вышеназванным физическим лицам денежных сумм «по монументу» был составлен рапорт от 1 декабря 1824 г. «к разрешению» военного генерал-губернатора, однако… «решения не последовало», и указанный рапорт после смерти Милорадовича возвратили обратно в Комитет.

Ровно через два года военный генерал-губернатор П.В. Голенищев-Кутузов предложил Комитету об устроении Екатерингофа, в лаконично-изысканном канцелярском стиле, «немедленно удовлетворить платежи те лицы, коим по удостоверению сего Комитета назначенная в помянутом отчете сумма, показана следующею в выдачу».

В общем, смысл понятен.

20 декабря 1826 г. Комитет составил многостраничную ведомость – список лиц и учреждений, которых надлежит «немедленно удовлетворить». Фамилии Палашковский в списке… не было. С. Суханову «за материал и работу для фундамента гранитнаго столба» деньги были выданы весной того года.

Заплатили ли Палашковскому в дальнейшем – не установлено.

По службе Иван Андреевич не был гоголевскими Акакием Акакиевичем – такому «можно и не заплатить». Впервые И.А. Палашковский появляется в «Адресе-календаре» на 1821 г. – журналист (без кавычек) по одному (из пяти) отделений Инспекторского департамента Главного штаба Военного министерства. На 1825 г. – уже столоначальник отделения того же департамента Военного министерства.

Казалось бы, здесь можно приготовиться поставить точку. Но…

Есть одна запись в отчетных документах Комитета об устроении Екатерингофа: начислено «следственному приставу Пипину для удовлетворения крестьян, объявивших претенцию на купца Суханова» 178 руб. 84 1/ 2коп. Даже знакомый в самой незначительной степени с правовыми и социальными реалиями того времени потеряется в догадках, что мог «сотворить» купец Суханов, если крестьяне выставили против него иски, которые удовлетворили из денежных средств «Комитета об устроении Екатерингофа», а в разбирательство между сторонами привлекался следственный пристав.

Ответ – в более ранней, доекатерингофской «купеческой» биографии С.К. Суханова: его личное «знакомство» со следственными приставами было уже не первым.

Третьего мая 1821 г. в первом прибавлении к «Санктпетербургским ведомостям» объявлялось, что Комиссия для окончательной перестройки Исаакиевского собора вызывает желающих «принять на себя сломку» полуциркульных выступов и купола Исаакиевской церкви. Два первых торга пройдут «в Комиссии» (находящейся при Кабинете Е. И. В., «что у Аничкина моста»), заключительный, третий торг состоится 10 мая у члена вышеназванной Комиссии, военного генерал-губернатора М.А. Милорадовича у него на дому [181] См.: Санктпетербургские ведомости. 1821. Первое прибавление. 3 мая. С. CCCXIII. .

В ту весну Милорадович проживал в доме надворного советника Э. Колержи на Невском проспекте.

На заключительных торгах «красную» цену – 90 тыс. руб. – объявил крестьянин, каменщик Иван Кореляков «с товарищами». Ими были: «путиловский промышленник» Тимофей Афонин и купец Самсон Суханов. Победив, каменщик Кореляков сбавил цену до 80 тыс. руб. (причина не называлась, видимо, по примеру коммерции советника И.Ф. Жербина).

На следующий день или днями позднее гоф-маклер и коммерции советник И. Кремер по приказанию члена «Комиссии для окончательной перестройки…» сенатора А.А. Столыпина привел победителей в торгах «в квартиру Его Превосходительства». По итогам «домашней беседы» у Столыпина стоимость «сломки» снизилась до 75 тыс. руб.

Документально подтверждается, что летом 1823 г. тайный советник А.А. Столыпин часто гостил в Екатерингофе (у кого и что он там делал – в главе «Дачники»).

Как раз в те самые дни торгов, а именно 5 мая, комиссар Комиссии Борушникевич направил в Комиссию рапорт [182] См.: РГИА. Ф. 1311. Оп. 1. Д. 126. Л. 1. . Из него следовало, что в апреле 1821 г. подрядчик Суханов доставил к строительной площадке 30 гранитных монолитов. Однако «по сличении цвета и слоя с Гранитом Казенной Ломки, подозрительно, ибо означенный камень увезен Сухановым из оной, и к строением продан за собственный». Но это еще не все. «Не благоугодно [ли] будет Комиссии», задавался вопрос, «строго исследовать» (и сравнить), сколько раз на Казенной ломке нагружены были суда гранитом, который оставался «в большом количестве» от расчисток двух ломок? Сколько из нагруженного гранита доставлено «к строению»? И сколько в настоящий момент находится у собора гранита, и почему «так мало доставлено к строению онаго»?